План сражения, намеченный Наполеоном, также сопровождается критическим отзывом Чандлера, который счел замысел французского императора чересчур прямолинейным. «В этом плане, – писал британский историк, – не было никаких особых тонкостей; он состоял из серии мощных ударов против русской линии, которая при благоприятном исходе будет прорвана в одном или нескольких местах. Если бы Наполеон уделил больше внимания тактическому обходу русского левого фланга, исход сражения мог быть гораздо более удовлетворительным для него. Однако у него было так мало времени, что он отбросил все тонкие решения. Бородино должно было быть сражением на измор, где победа достанется грубой силе». Поведение Наполеона в день сражения также получило весьма низкую оценку Чандлера, обнаружившего у французского императора настоящий кризис дееспособности: «В этой битве он не проявил своих сильных сторон; его штаб поражался, видя его столь поникшим и апатичным. Весь день он не делал попыток тронуться с места, чтобы все видеть своими глазами. Вместо этого он пребывал в каком-то сонном состоянии на своем шевардинском командном пункте, выслушивая доклады и непрестанно требуя перепроверки полученных новостей. Нездоровье и накапливавшаяся усталость все тяжелее сказывались в нем. Несколько лет тому назад он сказал: «У каждого есть свое время для войны»».
Впрочем, и активность М. И. Кутузова не была высока. По словам Чандлера, «Кутузов также не руководил активно операциями русских на всем протяжении битвы. Большую часть времени внешне он проявлял мало интереса к тому, что происходит, и выказывал удивительно мало инициативы. Он оставлял своим командующим армиями почти все решения и лишь высказывал свое общее одобрение или несогласие с их предложениями, которые они представляли ему». Такую спонтанную децентрализацию русского военного управления в разгар генерального сражения и прочие «ошибки», допущенные «старшими военачальниками», пришлось