– Нет, – Татьяна чувствовала, что её снова бьёт нервная дрожь.
– Машенька, феназепам внутривенно, один кубик, – скомандовал врач. Каблучки зацокали, и Татьяна увидела, как к столику у стены подошла молоденькая светловолосая медсестра с тощей косичкой-дракончиком. Сдвинув лежавшие на столешнице листки бумаги и дешевую черную авторучку, водрузила на стол продолговатый ящик с лекарствами. Покопалась в нём и подошла к Демидовой, неся в поднятой руке маленький шприц с длинной, закрытой колпачком, иглой. Та куснула за руку, и медсестра удалилась к своему ящику, зашебуршала в нем, зазвякала склянками. А врач, положив ногу на ногу, спросил:
– Раньше подобное случалось?
Татьяна отвела взгляд – врать было стыдно. Во рту прокисло от лекарства, голова стала пьяной, тело – расслабленным. Она попыталась сесть, и отметила краем глаза, как один из полицейских двинулся было к ней. Врач поднял руку, останавливая его, и спросил:
– Может быть, вы оставите меня наедине с пациенткой? Она не будет бузить. Ведь не будете же, Татьяна?
И она затрясла головой, горячо желая, чтобы полицейские ушли и хотя бы на несколько минут оставили её в покое. А потом, когда и медсестра по указанию врача потащила свой ящик в «скорую», Демидова вывалила ему всё: про Пандору и её жуткий пластиковый мир, пугающий до полусмерти. А ещё – про психоаналитика, но сразу пожалела об этом, потому что врач оборвал её, хмурясь:
– Имейте в виду, психоанализ не лечит психические заболевания.
– Но у меня их нет! – опешила Таня. – Я консультировалась…
– Вам нужно обследоваться ещё раз, – равнодушно перебил врач. – Я могу вас госпитализировать в психиатрию, есть подозрение на эпилепсию или рекуррентную шизофрению. Симптомы налицо: отсутствие изменений личности, депрессивное состояние перед приступом, бред и аффект во время оного.
– Я не согласна! Это просто невроз… – мотнула головой Татьяна, пытаясь говорить внятно – от успокоительного язык стал ватным, мысли – тяжёлыми и ломкими.
– Вы зря боитесь. Эпилепсия лечится, а эта форма шизофрении – одна из самых благоприятных по течению и прогнозу. Впрочем, если вы врач, то сами знаете.
– Вот именно! – запротестовала Демидова. – Я врач, и помню из курса: приступы рекуррентной шизофрении длятся от недель до месяцев, а у меня это – мгновения! И нет таких признаков, как бессонница, онейроид…
– Тогда из того же курса вы должны помнить, что в психиатрии всё очень индивидуально, – вздохнул врач. – Пока начнёте принимать успокоительные, это можно делать и здесь. А я поставлю перед следователем вопрос о вашей госпитализации.
Он поднялся, расправил полы халата, и, сухо кивнув на прощание, пошел к выходу.
– И всё-таки вы ошибаетесь, – сказала она ему в спину, из последних сил сохраняя твердость духа.
Психиатр обернулся, глянул на нее поверх очков.
– Вы украли ребёнка. Кто сделает такое в здравом уме?
– Я