Прошло минут пять в полной тишине.
– Ну-с, чего молчим? – Верейкин наконец оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на него.
– Мне сказали, что вы хотели видеть меня.
– Ах, да… ты прав. Зарылся в бумагах и совсем забыл. Ты извини.
– Что-то случилось? – спросил Фомин.
– Да… нет, собственно, ничего особенного. Решил вот поговорить со своим новым замом. Ты разве против?
– Нет. Но… – Фомин сделал паузу, – мне неизвестен предмет разговора.
Верейкин состроил удивленное лицо.
– Вот как? Разве нам не о чем поговорить? Почему бы тебе не доложить, например, как там дела с раскрытием двойного убийства на Пехотинцев? Мне рассказывают, что ты этим вплотную занимаешься. Значит, должен быть результат. Согласись, не всяким делом занимается лично заместитель начальника районного управления.
– Пока ничего существенного. Правда, с минуты на минуту жду официальное заключение областной экспертно-криминалистической лаборатории. Может, там что-то будет. Надеюсь на это.
– Ты, говорят, обратился за помощью в область.
– Да.
– Через голову своего начальника?
– Извините, но так получилось.
– Чего уж там извиняться: что сделано, то сделано. Ты не доверяешь нашим людям?
– Не в этом дело.
– А в чем?
– Люди изъявили желание помочь. Я откликнулся. Зачем отказываться? Помощь не бывает лишней.
– Должен тебе заметить, что мы и до тебя занимались раскрытием преступлений, будем заниматься и после тебя. Мои люди имеют высокие знания, достаточный опыт, чтобы раскрыть любое преступление, совершаемое на территории района. Или у тебя другое мнение?
– Вы меня не так поняли…
– Прости, а как я должен был понять?
– Ну… у меня сложилось впечатление, что это преступление из разряда неординарных, очень сложных, таящих немало сюрпризов…
– С чего ты взял? Преступление, совершенное на бытовой почве… Их у нас каждый день и пачками.
– Во всяком случае, мне так показалось.
– Давай, голубчик, договоримся на будущее: если тебе еще что-то покажется, то ты для начала посоветуйся со мной или, на самый крайний случай, обратись к психологу. Тебе понятно?
– Не совсем.
– Что еще?
– Я не понял, отчего вы так отнеслись болезненно к высказанной мною просьбе помочь. Я бы на вашем месте…
– Вот-вот! Когда займешь мое место, в чем я очень сомневаюсь, тогда все и поймешь. Особенно, если рядом окажутся такие вот «шустряки» в замах…
– Я вовсе не мечу на ваше место. Извините, если вам это показалось.
– Заруби себе, голубчик, на носу: мне никогда и ничего не кажется. Впрочем, извини, я занят. Если что, заходи. Еще поговорим.
Верейкин вновь уткнул нос в бумагу и перестал замечать Фомина.
22 января.