– О Боже… Начинается… Я же звонил тебе!
– И что? Мне нужно живое, теплое человеческое присутствие…
– Тогда почему бы тебе не выйти замуж? – потерял он терпение.
Она с укоризной посмотрела на него вместо ответа.
– Когда я жил здесь с тобой, и было вполне теплое мое присутствие, ты пила не меньше, – припомнил он.
На ее лице появилось драматическое выражение.
– Ну, ты же помнишь, когда тебе было двенадцать…
– О-о! – воскликнул он, не сдержавшись, не в силах это больше слушать. – Это же было… когда мне было двенадцать.
– Тем не менее, это было так, – сказала она с убежденностью человека, который давно уверовал в непреложный факт и не собирается изменять своих убеждений. – Именно когда тебя забрали у меня на шесть лет, я пережила… все муки ада.
Он молчал. На это ему всегда было нечего сказать, и она это знала. Что же касается его чувств, то они мало кого интересовали.
– Подай-ка мне флакон, – пробормотала она, чуть дрожащим, скрюченным пальцем тыча в сторону бара.
– Нет, мама, – сказал он. – Я отведу тебя в кровать.
Она не особо сопротивлялась и дала себя увести от бара. Маленькие победы каждый день – можно и так сказать…
18
Он хорошо помнил тот летний вечер, казавшийся таким же затхлым, как остальные летние вечера в этом городе – и с таким же легким привкусом безумия, как будто в любой момент у кого-то может съехать крыша. Ему было двенадцать лет, и он проводил время преимущественно за чтением приключенческих книг, которые давали возможность уйти подальше от реальности. Иногда его звали на улицу, и он играл с другими ребятами в войнушку или в казаки-разбойники. Но в последнюю такую встречу Мишка-сосед предложил напасть на девчонок, что Володя решительно отверг – и теперь они были временно в размолвке.
Поэтому в тот вечер, когда пришли из службы опеки, он просто сидел на перилах крыльца с книжкой «Дети капитана Гранта», в которую просто влюбился с первых страниц, и болтал ногами. Его всегда необъяснимо тянуло к морю и ко всему, связанному с ним.
– Опять читаешь, – презрительно сказала мать, выходя на улицу. – Ну скажи, какой от этого в жизни прок?
Он только пожал плечами, поскольку сам не знал, какой может быть «в жизни прок» от чтения приключенческой литературы. Однако лучше уж было так проводить время, чем жить как мама, под вечное бормотание телевизора и с периодическим прикладыванием к бутылке. Он чувствовал, что в этом есть что-то совершенно неправильное.
Иногда ему случалось тосковать по образу «хорошей мамы» из рекламы хлопьев на завтрак – которая крутится на кухне в фартуке и всегда ласково улыбается, но этот образ был не менее призрачным, чем образ капитана Гранта. Когда мать была трезвой, случалось и с ней то, что называется нормальным материнским поведением, но, к сожалению,