Много раз слышал, что люди, побывавшие в состоянии клинической смерти, видят, как в кино, отдельные эпизоды своей жизни. Я знаю наверняка, случись такое со мной, обязательно увижу себя сидящим на лавочке в саду около нашего маленького дома, где прошла юность. Увижу мать с отцом, собирающих сучья и листья для костра. Между ними и мной плывет дым и, прищурив глаза, смотрю на них, и за дымом они как бы отдаляются от меня. Их силуэты расплываются. Возникает мысль: «То, что я сейчас вижу, навсегда останется в памяти».
Мать с отцом кажутся мне сильно постаревшими, нежность и раскаяние растекаются по моей душе.
Я думаю: «Как же быстро бежит время, – ведь треть жизни уже прожита».
Какое-то неуловимо-новое ощущение касается меня: я будто бы впервые смотрю на себя, на свою жизнь со стороны. Где-то в дальнем уголке сознания связываю все, что вижу и чувствую, с чертой или переменой в моей жизни.
В Псалмах царя Давида есть такие строки:
«Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был в глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138:15, 16).
Как понять, как представить и объяснить, что жизнь каждого человека на земле, даже еще не родившегося, от первого до последнего дня уже известна Богу?
Далее, в конце этого же псалма Давид, обращаясь к Всевышнему, просит:
«Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои. И зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Пс. 138:23).
Непостижимая, но это так. Человек предстает перед Творцом одновременно как бы в тройственном состоянии. В вечности его конец известен, в земной жизни он может стать на опасный путь или на путь вечный. Причем, Господь из вечности может испытывать человека, раскрывая его помыслы, наставлять на путь, который приведёт его домой, к Богу. И все живущие на земле – участники этого непостижимого процесса.
Интересно, какие мысли овладели мною, если бы кто-то дал мне прочесть этот псалом Давида в годы бесшабашной юности, когда мы всей нашей компанией ежедневно собирались в скверике, делили дармовые деньги и пили водку.
Наверное, спросил бы: «Если Бог есть, почему же в моей жизни Он Себя никак не проявляет, не испытывает меня?»
Твое место здесь или – под звездой, которой не было
«Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастия – размышляй; то и другое сделал Бог, чтобы человек ничего не мог сказать против него».
Екклесиаст. 7:14
Солнечным апрельским днём в прекрасном настроении я ушел из родительского дома, не зная, что уже никогда больше не вернусь в него.
Накануне познакомился с девушкой. Как и мою северную любовь, её звали Светлана. Она была откуда-то из Ставрополья, в Москве проездом, через два дня собиралась уезжать. Мы договорились встретиться на следующий день. Этот следующий день, 8 апреля 1971 года, в корне изменил мою жизнь.
Не