Татошника звали Гришей. Ему было лет сорок. Он не производил впечатления веселого, жизнерадостного человека, какая-то озабоченность постоянно присутствовала во всем его облике.
Поскольку денег, чтобы делать ставки, у него совершенно не было, мы сразу же по-джентельменски договорились: его информация, наши деньги, выигрыш пополам. Что будет в случае проигрыша мы, не оговаривали.
Не могу припомнить, что произошло именно в тот первый день: выиграли мы или проиграли, может быть, потому, что все последующие дни, сколько их было – тридцать, пятьдесят или больше – выглядели почти одинаково. Лошадь, которая, по его словам, должна была прийти первой, и в самом деле имела шанс, но в последний момент она делала проскачку или ее обгоняли на самом финише. Голос диктора, объявлявшего как проходят скачки, не забылся до сих пор: «Сбоила Лодочка», «Штормовой Парус сделал проскачку», «Ушёл в галоп к столбу Гром».
Если же наша лошадь приходила первой, мы, как правило, «не доезжали в длинном». Играть в «длинном» на жаргоне ипподрома – значит делать ставки сразу в двух, подряд идущих заездах. Если в одном из заездов лошадь не приходила первой, деньги были потеряны. Когда же все совпадало, выигрыш оказывался незначительным. А с маленьким выигрышем что делать? Разве что, не дожидаясь конца скачек, поехать в ресторан.
У меня не возникало сомнений в честности Григория. В те дни, когда ему не удавалось ничего узнать, он прямо говорил об этом и не советовал нам играть.
По-настоящему возбужденным и веселым я видел его лишь однажды. Накануне он объявил, что совершенно точно знает «темную лошадь» и попросил принести побольше денег.
В тот день (кажется, воскресенье) было шестнадцать заездов, наша лошадь объявлена в последнем. Часа через два, после начала скачек, мы дали Грише четыреста рублей, которых, по его словам, должно было хватить, чтобы подстраховаться, поставить от всех лошадей в пятнадцатом заезде к нашей, в шестнадцатом.
В великолепном настроении, без всякого азарта, просто коротая время, я по мелочи потихоньку проигрывал деньги, которые у меня оставались.
Примерно за полчаса до заезда, которого мы так ждали, Женька буквально подбежал ко мне и сообщил новость:
– Григорий вошел в азарт, проиграл все деньги, и теперь ему нечего ставить на нашу лошадь.
За полчаса мы кое-как собрали всего десять рублей.
Наша «тёмная лошадь», действительно, пришла первой. Да и выдача оказалась огромной: за один выигрышный билет, который стоил всего рубль, давали 425 рублей. Конечно, я мгновенно посчитал, сколько денег мы могли получить, если бы сыграли на все 400 рублей, а не на десять…
– Куда же у тебя деньги деваются? Ты все-таки что-то зарабатываешь, – удивился Володя, после того,