Сонеты так искренни и проникновенны, что не вызывает никаких сомнений, – это реальные чувства страсти и ревности к женщине, которая недостойна не только его любви, но и ненависти, вызваны какой-то мистической силой. Она, капризная, безобразная, падшая и сластолюбивая блудница, какими чарами могла увлечь его, который видел все ее недостатки, полностью подчинила его душу своей злой воле?
Поэт то резко, то наивно обвиняет ее, обвиняет себя, но с какой нежностью и скорбью укоряет он своего белокурого друга за его грабëж, боясь, что эти запутанные отношения разрушат их дружбу. И он прощает своему другу, упрекая себя за то, что сам познакомил их, зная еë нрав, подозревая, что эта искусительница обязательно соблазнит друга, как совратила когда-то его самого. Страсть поэта к белокурому юноше так эротична, любовный язык сонетов, где Шекспир называет его «my love» (мой возлюбленный) так откровенен, мужские и женские черты юноши так привлекательны. Но сколько здесь же шутливой иронии и сожаления, что природа, решив создать его женщиной, немного ошиблась, и неожиданно добавив некий элемент, превратила его в мужчину, способного сводить с ума женщин, а поэту досталось лишь его сердце.
Исследователи находят, что эти отношения являлись хотя и эротическими, но платоническими. Культ мужской дружбы ценился выше плотской любви мужчины к женщине. Хотя неправильная половая ориентация во все времена встречалась в природе и не только среди homo sapiens. А люди всегда и во всех континентах одинаковы и неестественные связи были и будут, а в эпоху Возрождения такое восхищение и поклонение красотой друга было обычным и сложно определить теперь, обязательно ли это предполагало физическую связь. Все завуалировано, потому что такие связи осуждались церковью и были уголовно наказуемы. Но судя по эротичным откровениям в сонетах, посвященных смуглой леди и отсутствием таковых в сонетах к другу, это были просто чистые искренние товарищеские отношения.
А игра именем Вильям (воля) в 135—м сонете, дает нам понять, что всë же там было, как минимум, два Вильяма, – вероятно Шекспир и Герберт граф Пемброк? Но создаëтся ощущение, что был и ещë один Вильям, но кто это был, – муж, или еще один несчастный?
Шекспир, которому в то время было около 38 лет, изображает себя увядающим стариком. Между ним и Вильямом Гербертом графом Пемброком была разница в 16 лет. И вероятно, эта разница в те времена была весьма существенна. Искренность сонетных строк, физически явственные переживания поэта не дают повода усомниться