В целом можно сказать, что люди, которым должностная инструкция предписывает демонстрировать в течение дня определенные эмоции, находятся в самом верху списка кандидатов на нервный срыв, независимо от того, где они работают: в детском саду, отеле, банке или колл-центре34.
Связь моторной коры, эмоций и лицевых мышц позволяет нам воспринимать даже то, что мы не в состоянии видеть непосредственно. Если вы издали видите человека, поза которого характерна для того, кто испытывает испуг, то сами становитесь в боевую стойку и настораживаетесь. Вы не видите выражения лица человека, поэтому не можете его имитировать, но «отпечаток» его позы на моторной коре достигает центра эмоций и подсказывает вам, каким оно должно быть. Именно поэтому вы не выбегаете с радостным лицом приветствовать траурную процессию. Кроме того, это позволяет распознать выражение лица человека даже под большими темными очками (за исключением тех, кто даже в помещении носит солнцезащитные очки, – их никто не в состоянии понять).
Эмпатия оказывает на моторную кору мозга и зеркальные нейроны более сильное влияние, чем другие формы социального познания, например так называемое принятие перспективы[1]. Основное значение имеют связи, направленные снизу вверх, в которых информация, поступающая от рецепторов органов чувств, направляется в более сложные системы. Однако это не единственный путь формирования эмпатии. Существуют и связи, направленные сверху вниз, то есть сигналы от сложных структур мозга, объясняющие нам, что мы должны чувствовать в данный момент. («Да, в этом фильме мы видим только дом, но он принадлежит Карлу, который потерял свою жену Элли… Ах, все это, в принципе, неважно, ты просто поплачь».) Есть немало ситуаций, в которых именно эти высшие структуры вызывают сочувствие. Например, когда вы читаете статью о беженцах, пересекающих Средиземное море в лодках, у вас на глазах появляются слезы. В данном случае зеркальные нейроны, разумеется, ни при чем. Вы ставите себя на место этих бедняг, потому что активизируются сложные сетевые связи, управляющие эмоциональным заражением.
Как высшие, так и низшие уровни эмпатии неразрывно связаны друг с другом и в любых ситуациях действуют вместе. Поэтому сочувствующие филантропы далеко не всегда являются продуктом менее сложных уровней. Вряд ли кто-то скажет: «Я хотел сделать пожертвование, но мой разум оказался социальным дарвинистом».
Таким образом, мы выяснили, что наш мозг достаточно открыт для чувств окружающих. И это не всегда хорошо. Например, когда у нас самих прекрасное настроение, а собеседник пребывает в глубочайшем унынии. Это особенно заметно, когда ваш визави наряду с печалью переживает еще более неприятное состояние – боль. В данном случае вызов для вас становится еще сильнее.
О боже, я не могу на это смотреть. Самое неприятное заразительное чувство – боль
Идет четвертьфинал чемпионата мира 2014 года.