Болван! С первого дня понимал, что нравится ей, но так ни разу и не попытался… Ведь и она ему нравится, только прежний опыт с такими деловыми подсказывал: не лезь, обожжёшься. Но теперь-то он не боится обжечься… Тогда почему? Да потому что она – начальница, потому что он человек зависимый, а там, где зависимость, чувствам не место.
Не оглядываясь, Гриня направился к дверям, всем видом давая понять, что не намерен… а если будут настаивать, так вот он – выход. И так – чуть какая проблема – все идут к нему. Поэтому он имеет право… О своей незаменимости не думал, просто знал, что должен так поступать, что это единственно правильный путь, если он хочет добиться чего-то стоящего.
Проблемы вспомнились не зря. Они преследовали группу, вырастали из пустяка, заставляя перестраховываться там, где это вовсе не требовалось. Вот и в этот раз не обошлось без неожиданностей. Фаер-шоу должно было проходить в небольшом дворике позади ресторана. Но дворик оказался заставленным машинами жильцов дома, у которых ежедневный – вернее, еженощный – пьяный ресторанный дебош сидел в печёнках, а тут ещё велено было машины убрать, чтобы ненароком не повредило их огнём. Пошли звонки, и руководство ресторана категорически запретило выступление.
Тогда Гриня, никому ничего не сказав, добрался до ближайшей пожарной части, и вскоре внушительная красная машина подъехала к дверям ресторана, а он, стоя на ступеньке рядом с водителем, инструктировал пожарных на глазах директора, гостей, Маши. Присутствие официальных огнеборцев всех примирило. По двору с микрофоном расхаживал ведущий, приглашая жильцов дома наблюдать зрелище из окон, а заодно напоминая, что машины лучше бы от греха убрать на время. Что было немедленно выполнено без всякого протеста.
Гриня постоянно чувствовал на себе взгляд Маши, это злило его, отчего возникало желание всех «строить». Проводя последний инструктаж, он без нужды одёргивал и придирался, как бы показывая ей, что может командовать, а, значит, имеет с ней равные права. Артисты повиновались безропотно, для некоторых это было первое заказное выступление, и они принимали новые правила игры.
Начало программы прошло скомкано. Гости «Ларисочки» как-то не спешили отойти от столов, прервать беседу. Поэтому самый первый номер – традиционный выход девушек, крутящих огненные пои – прошёл почти без зрителей, если не считать глядящих из окон. Но постепенно народ сообразил и, прихватив бокалы, стал просачиваться во двор, держась поближе к стенам. Лариса Михайловна вышла в сопровождении ведущего, за ней несли золочёное кресло. Она взирала благосклонно и, поймав взгляд Грини, поощрительно улыбнулась.
А он еле нашёл в себе силы кивнуть в ответ. Неуправляемая