– Если подходить формально, то меня не сняли, а перевели в Москву на пост заместителя министра. Министерство, правда, было вялое – плодоовощной промышленности. Но по сути это было, конечно, начало той травли, которая продолжалась безостановочно несколько лет. Брежнев здесь ни при чем. В то время он уже был в таком состоянии, что реальность практически не воспринимал. А реальность заключалась в том, чтобы найти несколько ярких и сильных фигур из высокого руководства, обвинить их в тяжких преступлениях и принародно сломать.
Ведь вспомните, речь шла тогда о чистоте партийных рядов. Надо, дескать, партию освободить от высокостоящих взяточников и лихоимцев, и все будет хорошо. Необходимо было взбудоражить страну, и героями дня становятся следователи, прокуроры, этакие бескорыстные подвижники закона, которые снимают пелену с глаз народа. Еще ничего не доказано, а на все государство распространяются оглушительные сенсации – сочинское дело, узбекское, краснодарское, дело фирмы «Океан», взяточники в МВД и так далее. И это, в известной степени, было. Как, впрочем, были и есть взяточники и лихоимцы всегда и в любом государстве. Я уже не говорю о нынешней ситуации. Но здесь причинные связи сразу стали устремляться к большим должностным высотам, к людям, которые в течение долгого времени находились в центре общественного внимания. Сейчас уже ясно, что и не они, в конечном итоге, интересовали главных вдохновителей и организаторов всей этой широкомасштабной и многоходовой операции. На прицел было взято само существование огромного и могучего государства. Кого сейчас интересует, что Медунов не брал взяток и не имеет отношения к преступлениям, в которых его обвиняли. Дело сделано…
Я решил перевести разговор на персоналии и спросил:
– Надо полагать, вы знали Горбачева давно. Я помню, где-то в начале семидесятых годов было объявлено о соревнованиях Кубани, Дона, Ставрополья, Крыма. Было много газетного шума по этому поводу, разного рода торжественных встреч, в том числе и в Краснодаре. Вот тогда я впервые увидел Горбачева вместе с вами. Вы представили его собравшимся в зале как первого секретаря Ставропольского крайкома партии, причем, по-моему, даже назвали его Мишей. Не во время представления, конечно, а затем, в общении…
Медунов засмеялся:
– Это было… Я мог бы о Горбачеве того времени рассказать многое. Иногда, конечно, в обиходе, действительно, называл его Мишей. У нас разница в возрасте большая, но это не просто некая арифметическая величина, а огромный и сложный пласт времени, в котором пришлось жить людям моего поколения – голод, репрессии, война, невероятное напряжение сил по восстановлению народного хозяйства. Горбачев, как он пишет в своей книге, видел страну в жуткой послевоенной разрухе, но только из окна поезда, в котором