Краевая партийная организация тоже нашла в себе силы и резервы для самоочищения. Трудно, болезненно, но восстанавливаются иные – истинно партийные методы руководства.
Что ж, можно ставить точку? Ведь конкретный носитель той психологии наказан, отторгнут от партии. Но нередко еще встречаем на страницах газет такое нелестное определение: медуновщина. Это уже не отдельный человек, а явление. Корни его до конца не выкорчеваны в крае. Приходится и сегодня, в бурное время перестройки, то тут, то там натыкаться на них. И, значит, успокаиваться рано.
Не для сенсации решили мы написать о С. Ф. Meдунове. Для того, чтобы каждый еще раз оглянулся на себя и вокруг себя. Не должно быть больше у нас медуновщины – то есть показухи, парадности, лести, круговой поруки и всего того, что отличало время застоя от того времени, в котором живем сегодня».
И подпись – Вячеслав Смеюха.
– Знаешь! – сказал Медунов с глубоким вздохом. – Обидно не то, что Смеюха написал такую статью. В конце концов, это его ремесло, а то, что инициативу в отношении меня проявила Светлана Шипунова, которую я, можно сказать, опекал, двигал по жизни, а к тому времени она уже была главным редактором «Советской Кубани». Ну, помчались вы в Гагаринский райком, чтобы первыми оповестить всех – Медунова из партии выгнали, наконец! Ну, почему со мной-то не встретились, не поговорили, не выслушали моих доводов…
Он склонил на руки голову, задумался, а потом поднял на меня глаза полные слез. Боже мой! Умирать буду, но не забуду – я видел, как плакал Медунов, тот самый Медунов, от взора которого холодели тысячные толпы – активы, пленумы, сессии, всякого рода высокие собрания, взгляда которого искали, одобрительного слова добивались.
И в то же время я не мог ничего сказать в поддержку жалкого плачущего старика, ибо хорошо знал, что в той среде поступали так всегда и не только с ним. Пришел новый хозяин и все присные, которые вчера ловили улыбку, бросались к его ногам, уже ловили другие взгляды и искали одобрения у другого. В 1989 году хозяином в крае был Иван Полозков, лютый враг Медунова. Ему статья тогда, говорят, сильно понравилась. Наверное, снял он трубку и сказал:
– Молодцы! Выступили по-партийному, остро, принципиально…
А у Светы Шипуновой от такой оценки, естественно, зарозовело лицо от удовольствия! Она тогда прекрасно выглядела. Ведь это замечательно, когда ты нравишься начальнику.
Но вернемся в тот летний день 1992 года, когда мы со Смеюхой все-таки не теряли надежды на встречу с Медуновым. Звонили еще раз и еще раз получили резкий отказ. Я понимал, что без ходатая здесь вряд ли обойдемся, и вспомнил о своем добром знакомом – Федоре Павловиче