Балапан, или Как исчез из России один народ. Victor Ekgardt

слишком занят собой перед смертью», – мрачно подумал Роберт, теперь ему хотелось не просто замочить злодея, а чтобы тот знал, за что и кто его приговорил. Прежде чем Амалия сдала ключи от квартиры Подопригоре, где тот расслаблялся, Роберт успел сделать дубликат. Хоть у него уже и был опыт, но еще не богатый, а убить человека все-таки это не дров нарубить. Так прошло более полугода, прежде чем все обстоятельства срослись вместе, и откладывать было нельзя из-за давления, оказываемого этим подонком на Амалию. Она бы не одобрила такие радикальные меры, и Роберт не стал посвящать ее в свои планы. А защитить ее он считал своим долгом, причем защитить любой ценой, любой.

      Он проник в квартиру и прождал до самой ночи свою жертву, но Подопригора в этот раз не появился. Тщательно убрав следы своего присутствия, Роберт вернулся домой далеко за полночь. Потом были еще две неудачные попытки. Но вот, наконец-то, его терпение вознаграждено – во время очередного ожидания он увидел из окна квартиры, что Подопригора прибыл. Он вполне мог явиться домой и не один, на такой случай Роберт не был готов совершенно. Он даже не предусматривал такой возможности. Он вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Роберт спрятался за дверью, зажав в руку массивный бронзовый бюст Сталина, который едва помещался в ладонь. Когда дверь открылась и в нее протиснулась жертва, он со всей силы обрушил Сталина на голову мерзавца. Тот рухнул и не подавал признаков жизни. Роберт заранее приготовленной веревкой связал ему руки за спиной и привязал к ногам, тоже связанным, причем так коротко, что тот выгнулся в дугу, в рот засунул кляп и полил после этого на него воды из чайника. Подопригора очухался и вытаращил глаза на своего мучителя, глаза, полные ужаса. Роберт был хладнокровнее обычного, он сказал ледяным тоном:

      – Если будешь паинькой, вытащу кляп и поговорим. Будешь паинькой?

      Тот закивал головой с таким же подобострастием, какое он обычно являл к своим начальникам, если не с бо́льшим. Кляп изо рта был вытащен, и Роберт спросил его:

      – Кто я такой, тебе известно?

      – Да, брат Амалии…

      – Ага, такой же фашист, как и она… Надеюсь, у тебя найдутся разумные аргументы, чтобы я не забирал твою жизнь, давай убеждай, времени тебе три минуты.

      – Я же помогал Амалии!

      – А бескорыстно ты не мог помогать?

      – У меня есть деньги, много денег…

      – Что ж, начало не плохое, а где? Если вне пределов этой квартиры – забудь.

      – Много вне пределов, а здесь тоже есть немало. Тут у меня потайной сейф есть, за портретом товарища Сталина.

      – Надо же, как вы его до умопомрачения любите все. Кстати, именно «до умопомрачения», это он тебя выключил собственноручно, хотя его бюст и без рук.

      – Ключи в портфеле. Для сейфа нужен еще шифр, его день рождения.

      – Ну, мой друг, это уже перебор, я не знаю, когда ваш вождь родился.

      – 18.12.78.

      Роберт залез в портфель, который выпал из рук при ударе и валялся рядом и на который он не обратил внимания, открыл его