Апашка вставила:
– Так есть же еще Айжана, сначала ее очередь.
– А она не хочет.
– Как это не хочу, еще как хочу, – вступила в разговор Айжана.
– Ну вот, без меня меня женили, – заметил довольный собой Роберт.
Апашка встревожилась было, но потом решила, что это детская любовь пройдет со временем. «Вот у нас всех странное соревнование, кто больше любит Балапана…» – подумала она.
Так одним из долгих зимних вечеров они сидели дружно все вместе, непринужденно болтая. Кабук был в очередном загуле, но в этот раз его особенно долго не было дома. На следующий день привели его коня, которого нашли стоящим возле тела замерзшего хозяина. В очередной раз напившись до бессознательного состояния, он упал с коня, чего не наблюдалось за ним никогда, в том числе и по пьянке. На ногах стоять не мог, но если забрался в седло, то держался в нем как привязанный. Но вот… вывалился из седла и так глупо погиб. Фронт все требовал и требовал мяса, и не только пушечного. Отары заметно поредели, но мяса в виде сайгаков было еще много, большие стада ходили по бескрайним степям, и периодически организовывались охоты на них. На «Захаре Ивановиче», трехтоннике «ЗИС», отправлялись по пять-шесть человек с ружьями. Они стояли в кузове и стреляли на ходу. Сайгаки очень быстрые животные, и надо было давать газу, чтобы их догнать. Роберту досталась старая двустволка шестнадцатого калибра, из которой гильзы не вылетали после выстрела, в силу износа ствола, их надо было вытаскивать с помощью подручных средств, отвертки и т. п. Представьте, во время охоты, какой бы ни была ровной степь, машину изрядно трясет, и она все время подпрыгивает на кочках. В это время надо стрелять в стремительных сайгаков. Раз выстрелили, промазал, второй раз – тот же эффект, и теперь перезаряжать. Пока вытащишь пустые гильзы из ствола, сайгаков уже и след простыл. У других ружья были получше, худо-бедно машина не приходила обратно пустой. Мясо сайгаков, или на профессиональном жаргоне «сайги», заготавливали зимой, чтобы хранить в холоде, да и сайгаки сбивались в более крупные стада, что упрощало их обнаружение.
Из Роберта стрелок был не ахти какой, и ему все чаще доверяли руль. Так он и освоил профессию шофера.
Устраивалась охота и на степных лис, корсаков. Эти животные активны в сумерках и ночью, их выдавали отражающие свет фар глаза. Где-то вдали заметили два таких огонька, дали газу и уже впереди мелькает убегающий корсак. Зимой у них красивая шкура – пушистая, коричневого цвета, с мехом средней длины, с бело-седым отливом, и густая-густая… Роберт добыл одну такую шкуру. Гоняли много корсаков, он сидел рядом с водителем и стрелял из своего старого ружья с проблемной перезарядкой, высовываясь из окна. Вот с горем пополам подстрелил одного. Шкуру подарил Апашке, та пришила ее к пальто на воротник и носила с гордостью.
Степь не лес, здесь не так легко можно заблудиться… а в некотором смысле еще легче.
Прошел слух, что девять человек из села Макат, гоняя сайгаков, на полном ходу залетели в поперечину, и у машины