– Скажи Мерлину, – велел я, – что лорд Дерфель принес ему последнее из Сокровищ. – Я постарался произнести эти слова сколь можно более торжественно, но на черных щитов впечатления, похоже, не произвел. Тот, что помоложе, ушел наверх сообщить кому следует; тот, что постарше, добродушный рубаха-парень – ну да копейщики Энгуса в большинстве своем таковы! – разговорился со мной. Черные щиты пришли из Деметии, королевства, что Энгус основал на западном побережье Британии, но ирландские копейщики Энгуса, пусть и захватчики, не внушали такой ненависти, как саксы. Ирландцы сражались с нами, воровали наше добро, обращали нас в рабство, они присвоили нашу землю, но они говорили на языке, схожем с нашим, их боги были и нашими богами, и, когда они с нами не воевали, они легко уживались с местными бриттами. Некоторые, вот, например, тот же Энгус, ныне вообще больше смахивали на бриттов, нежели на ирландцев: не его ли родная Ирландия всегда гордилась тем, что римляне ее так и не захватили, а теперь вот приняла религию, принесенную римлянами! Ирландцы обратились в христианство, хотя владыки из-за моря – ирландские короли вроде Энгуса, захватившие земли в Британии, – по-прежнему держались старых богов. Будущей весной, ежели только обряды Мерлина не призовут богов нам на помощь, эти черные щиты, конечно же, станут сражаться за Британию против саксов, подумал я про себя.
Спустился мне навстречу не кто иной, как юный принц Гавейн. Он гордо прошествовал вниз по тропе в своих выбеленных известкой доспехах, хотя, надо признать, великолепие его малость подпортилось – он поскользнулся в луже и несколько ярдов проехался на заднице.
– Лорд Дерфель! – закричал он, неуклюже поднимаясь на ноги. – Лорд Дерфель! Сюда, сюда! Добро пожаловать! – Я направился к нему – и Гавейн просиял широкой улыбкой. – Ну разве не потрясающе? – спросил он.
– Еще не знаю, о принц.
– Победа! – ликовал он, осторожно обходя слякотное место, на котором поскользнулся прежде. – Великий труд! Помолимся же, чтобы труд этот не пропал втуне.
– Вся Британия о том молится, кроме разве христиан, – проговорил я.
– Спустя три дня, лорд Дерфель, в Британии не останется более христиан, – заверил он меня, – ибо к тому времени все узрят истинных богов. Если, конечно, дождь не пойдет, – встревоженно добавил Гавейн. Он поглядел на небо, на зловещие тучи, и чуть не расплакался.
– Дождь? – не понял я.
– Или, может, это тучи заслонят от нас богов. Дождь или тучи, я толком не понял, а Мерлин злится. Он ничего не объясняет, но думается, это дождь нам враждебен, или, может, все-таки туча… – Он помолчал с разнесчастным видом. – Или и то и другое. Я спросил Нимуэ, да только она меня не жалует, – убито признался Гавейн, – так что я не знаю доподлинно, но прошу богов о ясном небе. А последнее время все пасмурно, тучи идут и идут; небось это христиане молятся о дожде.