Я вышел обратно через внутреннюю дверь – там, во внешнем помещении, морем запахло еще сильнее. Я подергал крышки ящиков, приподнял мешковину, прикрывающую корзины, и вроде бы нашел источник пряного аромата: две корзины были полны соли, отсыревшей и слипшейся в промозглом осеннем воздухе, – но нет, морской дух шел не от соли, но от третьей корзины, битком набитой влажными бурыми водорослями. Я тронул водоросли, лизнул палец – и почувствовал вкус соленой воды. Рядом с корзиной стоял огромный закупоренный глиняный горшок. Я вытащил пробку: внутри плескалась морская вода – верно, поливать водоросли, чтобы не пересохли. Я пошарил в корзине и сразу под водорослями обнаружил моллюсков. Удлиненные, узкие, изящные двустворчатые ракушки – вроде мидий, но только чуть покрупнее и серовато-белые, а не черные. Я вынул одну, понюхал, подумал было, что это какое-нибудь лакомство для Мерлина. Моллюску мое прикосновение, видать, не понравилось: створки приоткрылись, и в ладонь мне ударила струя жидкости. Я положил ракушку обратно в корзину и прикрыл живых моллюсков водорослями.
Я повернулся к выходу, собираясь подождать снаружи, как вдруг взгляд мой упал на руку. Я завороженно уставился на нее: уж не обманывают ли меня глаза? В смутном свете у внешней двери не разберешь, так что я нырнул обратно сквозь внутреннюю дверь туда, где у алтаря ждал великий Котел, и здесь, в самой темной части храма Митры, я поднес правую ладонь к лицу.
И вправду светится!
Я вздрогнул. Я не хотел верить глазам своим – но ведь рука действительно светилась! Не лучилась, не сияла внутренним светом, нет, ладонь словно мазнули какой-то блескучей дрянью. Я провел пальцем по влажному пятну – мерцающую поверхность прочертил темный след. Итак, Олвен Серебряная на самом деле никакая не нимфа и не посланница богов, а самая обыкновенная смертная девушка – ее просто-напросто умастили слизью моллюска. Это не магия богов, это фокусы Мерлина. Так в темном святилище умерли все мои надежды.
Я вытер руку о плащ и вышел наружу, в солнечный свет. Присел на скамейку у храмовой двери, глядя на внутренний вал: там возилась орава детишек – малыши весело съезжали и скатывались кувырком вниз по склону. Отчаяние, истерзавшее меня по дороге в Ллогр, накатило с новой силой. Мне безумно хотелось верить в богов, и все же меня одолевали сомнения. Ну и что с того, спрашивал я себя, что девочка смертная и что ее нездешнее мерцающее свечение – это Мерлинов трюк? Это не отменяет могущества Сокровищ, но ведь всякий раз, как я задумывался о Сокровищах и чувствовал, что уже не полагаюсь на их силу, я подбадривал себя воспоминанием о мерцающей нагой девушке. А теперь, выходит, никакая она не вестница богов, но просто-напросто очередная иллюзия, сотворенная Мерлином.
– Господин? – В мысли мои ворвался женский голос. – Господин?
Я поднял глаза: передо мной стояла пухленькая темноволосая молодка и смущенно улыбалась мне. В простеньком платье и в плаще, короткие темные кудри