Двое из людей Эллы подсадили короля на коня.
– Ты выспался? – осведомился он, устраиваясь в седле поудобнее.
– Да, о король.
– У меня-то нашлось занятие получше, – коротко отозвался он. – Теперь следуй за мной. – Элла ударил коня каблуками и направил его вдоль береговой полосы. Был отлив: бухточки мелели на глазах, на воде играла рябь. Тем утром в честь отъезжающих гостей Элла оделся как король-воитель. Плюмаж из черных перьев увенчал железный шлем, отделанный золотом; кожаный нагрудник и высокие сапоги были выкрашены в черный цвет; с широких плеч спадал длинный черный бобровый плащ, на фоне которого низкорослая лошадка казалась и вовсе карлицей. За нами следовала дюжина верховых воинов, один из них нес стяг с бычьим черепом. Элла, как и я, наездник был неважнецкий. – Я знал, что Артур пошлет тебя, – внезапно проговорил он.
Я промолчал, и Элла обернулся ко мне:
– Стало быть, ты нашел свою мать?
– Да, о король.
– И как она?
– Постарела, – честно ответил я. – Постарела, обрюзгла, недужна.
Элла удрученно вздохнул:
– Начинают они как юные девушки – такие прекрасные, что разобьют сердце целому воинству, а народят пару детей – и все как одна превращаются в обрюзглых, недужных старух. – Он помолчал, обдумывая эту мысль со всех сторон. – Но отчего-то мне верилось, что с Эрке такого никогда не случится. Уж больно была красива, – грустно заметил он и тут же расплылся в усмешке. – Ну да спасибо богам, в молоденьких никогда недостатка нет, э? – Элла расхохотался и вновь оглянулся на меня. – Когда ты в первый раз назвал мне имя матери, я сразу понял, ты мой сын. – Он помолчал. – Мой первенец.
– Твой первенец и бастард, – отозвался я.
– Что с того? Кровь есть кровь, Дерфель.
– И я горжусь тем, что в моих жилах течет твоя, о король.
– Вот