«Я рада видеть вас, друг мой,
Скажите, кто же вы такой?»
«Я тролль, злодей, я ем людей!»
«Зачем съедать своих друзей?»
«Друзей? Мне не нужны друзья!»
«Ну а невеста? Может, я?..»
И сердце каменное вдруг
Ожило, и раздался стук.
И Божий свет зажегся в нем
И тролль наш был преображен.
Он человеком сразу стал,
Жестокость, злобу потерял.
И с чудотворной девой той
Остались мужем и женой.
Это лэ было явно незнакомо Ритте, и, судя по названию, она ожидала чего-то другого. Но когда Коррин закончил, на ее щеках расцвел румянец, она смущенно отвела глаза и сказала:
– Прекрасное стихотворение, сир.
– Его сочинил Гатье Неутомимый, странствующий бард из Энариона, – направляя лодку к причалу у Солнечного моста, сказал Коррин. – Видите, милая леди, даже дикий тролль может стать прекрасным, если ему подарит любовь прекрасная дама.
Лодка подошла к причалу. Коррин вылез и подал Ритте руку. Стражники у дворцовых ворот подняли фонарь, и Корр помахал им.
– Вы правы. Простите меня за мой гнев, – подавая руку, сказала Ритта. – Должно быть, вы и впрямь были заняты мыслями о войне – это так свойственно мужчинам. Пожалуй, я действительно желаю… прокатиться с вами.
– Вы оказали мне честь, – Коррин поклонился и коснулся губами ее перчатки. – Я зайду за вами после завтрака.
– А как насчет позавтракать вместе?
– Прошу простить, но в последнее время я обычно завтракаю с друзьями. У нас есть одно дело, которое мы обсуждаем.
– Вы неверно меня поняли, – Ритта приблизилась. – Я имела в виду, позавтракать вместе в моих покоях.
– О, – Коррин улыбнулся. – Это совсем другое дело. Но должен предупредить, что я обладаю отменным аппетитом.
– Как и я, – она улыбнулась в ответ, и стала вдруг гораздо красивее. – Посмотрим, кто из нас насытится быстрее.
Утром Коррин проснулся первым. Леди Дульф спала рядом, положив руку ему на грудь. В памяти тут же всплыли дикие скачки, которые они устроили ночью, и совершенно неприличные вещи, которые Ритта делала губами и языком. От этих мыслей внизу живота сладко заныло.
«Небытие меня забери, за неказистой внешностью скрывается настоящая тигрица, – подумал он. – Я бы вряд ли на ней женился, но с удовольствием навещал бы пару раз в неделю».
Он аккуратно убрал руку Ритты, вытащил из-под кровати горшок и помочился. За витражным окном занимался рассвет. Для завтрака еще рановато, так что, быть может…
– Ты проснулся?
Коррин повернулся и увидел, как Ритта потягивается. Одеяло соскользнуло с ее острой груди, и от этого вида мужество Коррина снова напряглось. Она это заметила.
– Неужели ты не насытился ночью?
– Я же сказал – у меня отменный аппетит, – залезая обратно в кровать, сказал он.
– Пожалуй, и меня с утра мучает голод, – полностью сбрасывая одеяло, сказала она.
Кататься на лодке они так и не поехали.
Весь день и весь вечер Коррин вспоминал горячие объятья леди Дульф. Он пытался думать о деле, но воспоминания о страстных играх не позволяли ему этого делать. Только