– Кстати, – высказался полковник Хофаккер, – Роммель призвал фюрера к пересмотру своих взглядов по отношению к Западному фронту.
– И каков результат? – поинтересовался Штауффеберг.
– А вы как думаете?
– Вот нам и ответ, на вопрос, как действовать дальше. – бывший посол Германии в СССР, старый дипломат Шулленбург окинул взглядом присутствующих, – То, что Гитлера следует смещать с постов, сомнению не подлежит. Но, помимо этого, я бы, всё-таки, предложил наладить контакты с Советами.
Гизевиус отметил, что особых возражений это предложение не вызвало. Значит, оно обсуждалось ранее. Без него.
– Извините, – «Валет» попытался говорить спокойно, – Но когда мы собирались в последний раз, речь шла о продолжении ведения военных действий на Восточном фронте. В противном случае нас могут не понять в Штатах и Великобритании.
– Совершенно верно. Пока вы отсутствовали, произошли некоторые изменения. На фронте сложилась неблагоприятная моральная атмосфера. – ответить решил Хофаккер, – Если вы считаете, что солдат, который плохо воевал с американцами, будет хорошо сражаться против русских, то глубоко заблуждаетесь. Солдату глубоко безразлично, с кем он воюет, поверьте мне. А тот факт, что наши люди первыми подали инициативу о переговорах с представителями американского командования, а те проигнорировали нас, говорит о том, что мы по-прежнему являемся их врагами. А потому, мы не видим разницы, с кем приостанавливать военные действия. Главное – целостность Германии. Если русские согласятся оставить рейх в границах тридцать девятого года, лично я не вижу никаких препятствий для ведения с ними переговоров.
– Кстати, – вмешался брат Штауффенберга, Бертольд, – В данном отношении нам может помочь и генерал Кестринг. Он был в своё время военным атташе в Москве. Думаю, к его мнению там должны прислушаться.
Гизевиус мысленно выругался. Такую информацию следовало срочно переправить в Швейцарию, Даллесу. Но у него не было технических средств для этого. Как и не было, пока, связника.
– Дальнейшие обсуждения и переговоры, как результат будущего диалога, начнём непосредственно после гибели Адольфа Гитлера. – как бы поставил точку в диалоге граф Штауффенберг и посмотрел на часы, – То есть после 20 июля. Через четыре дня.
– Простите, – Гизевиус почувствовал, будто земля уходит у него из-под ног. – Почему именно 20 июля?
– Дальше откладывать не имеет смысла. – Штауффенберг одной рукой открыл портфель, положив его на стол, и спрятал в нём рукописные документы. – На 20-е фюрер назначил расширенное совещание. На нём должен присутствовать и я. С докладом о положении в резервной армии. Всё, господа. Следующая встреча в день покушения в штабе резервистов. Да поможет нам Бог!
Капитан авиаэскадрилии ВВС Великобритании Джон Оуэнс протиснулся в кресло пилота, пристягнул ремни, окинул взглядом приборную доску.
– Кэп, –