Я думал, что следовало бы отразить и противоположную точку зрения. Думал, что, сотря густую идеологическую пыль, было бы полезно – хотя бы для будущих историков – показать, как принимались решения, которые привели к таким результатам. Я думал о них, бедняжках, которые возьмут на себя тяжёлый труд не потеряться посреди восхвалений, которыми были полны выступления, статьи, телевизионные передачи.
Обращаясь взглядом к тем событиям, будущие специалисты по России (боюсь, что их останется немного) и по геополитике (а их будет очень много, и многие захотят понять, почему триумф Америки, который казался несомненным, не состоялся) будут недоумевать, как стало возможно, что в последнее десятилетие ХХ века во главе самых влиятельных национальных и международных институтов стояли настолько ни к чему не способные люди. Не удастся им понять и необычайную слепоту, о которой говорило поведение западного руководства после окончательной победы в холодной войне. Они, может быть, придут к выводу, – и, вероятно, будут правы, – что причина гибели реального социализма – скорее его внутренняя слабость, чем сила его противника.
Будущие историки, конечно, смогут с помощью своих компьютеров, хорошо приспособленных для аналитической работы, и познакомиться с тем, что наши современники предсказывали, и изучить то, что случилось на самом деле. И не смогут не заметить, как сильно отличается одно от другого.
Что случилось потом, части читателей известно. Чтение этой книги, написанной тогда, сейчас определённо производит впечатление. Даже на меня, который её написал. Но не только и не столько потому, что описанное в ней подтвердилось с буквальной точностью; и даже не потому, что политический, экономический и общественный кризис в России страшно углубился и грозит взорвать (или разрушить, или разложить) страну. Самое сильное впечатление, во всяком случае, на меня, произвело то, как ничтожно мало сумевших извлечь урок, сделать какие-нибудь полезные выводы из этих событий. Это тоже, конечно, объяснимо. Но нисколько не успокаивает. Факт, что ответственные за эту катастрофу, в первую очередь – руководители мира-«победителя», всё ещё на своих капитанских мостиках. Они не могут посмотреть на себя критически, они не способны даже понять, что они сами, собственными руками, сделали. Не могут, потому что тогда должны были бы раскрыть глубинные причины своего поведения, показать своё истинное лицо. И зрелище открылось бы не слишком привлекательное. Они должны были бы сказать то, чего сказать не могут – признать, что они попирали те самые ценности, во имя которых действовали. Им пришлось бы признаться, что ими руководили два принципа (если можно их так назвать). Первый из них – понятный, но далеко не благородный, а именно – страх, что, если падёт дружественный криминальный режим, то зародится новый – менее криминальный,