– Давай, шизоид, помянем друга нашего Тимофея, – Точилин поднял стаканчик, осмотрелся в полутемном подвале, удивляясь гулкой пустоте мастерской. При жизни хозяина это подвальное помещение всегда хранило невероятный бардак, беспорядок и наполненность. – Доброй души был человек.
– Шизоид, – обиделся Артур. – Чё сразу – шизоид?! Че ты ваще борзеешь, Точила?! Подраться, что ль, с тобой?! Нет, позже. Сейчас я не в силах. Почему это друга помянем, а не самого Тимофея?! Тебя что ли поминать будем?! Или меня?! Почему друга-то Тимофея?! – куражился пьяный Артур.
– Достал ты, Бальзакер! Помолчать можно?! Несешь какой-то бред! Причем тут ты, пропойца?! Повторяю для идиотов: давай помянем моего друга Тимофея Лемкова! Художника и человека с большой буквы… «Пэ»! – неожиданно вырвалось у Точилина. Некстати он вспомнил надпись на двери подвала. Бальзакеру это дало повод продолжить пьяный кураж.
– Почему «Пэ», а не «Тэ» или, скажем, «Лэ»?! – допытывался Артем с занудством и упёртостью пьяного человека.
– Заколебал! Потому что его любимая «Тэ» написала красками на двери «Пэ»! Вот такая загадка! Замолкни, прошу тебя по-хорошему. За-мол-кни. Дай осознать кончину друга.
Точилин потерял терпение, но вместо того, чтобы врезать Артуру по уху, как сильно этого хотелось, опрокинул в себя жгучую водку.
Артур тоже выпил. Точилин вновь огляделся по сторонам, после выпитого согрелся. Глаза полностью привыкли к темноте. Он, наконец, разглядел, что вечно заваленная самым невероятным хламом: тряпьем, подрамниками, холстами и, разумеется, пьяными телами, – мастерская Тимофея нынче напоминала мрачное складское помещение, со стеллажей которого сняли и увезли весь товар, а потом еще и начисто вымели пол.
– Нормально. Он переезжать собирался? – спросил Точилин.
– Переезжать? Не знаю, – промычал Артур. – Наверно. Я один тут, с ним, – он кивнул в сторону Лемкова, – со вчерашнего дня. Нет, с позавчерашнего… С третьего.
– Как с третьего?! Сегодня пятое. Вернее, уже шестое. Почти… четыре часа ночи.
– О как! – искренне удивился Артур. – Выходит, трое суток тут валяюсь… в окурках.
– В окурках каких-то… Двое, если на то пошло.
– Что пошло?
– Двое с половиной, говорю, если с третьего, – уточнил Точилин, хотя с арифметикой и у него было в эту ночь плохо.
– Повтори, – не понял Артур.
– Никто больше не приходил?! – проворчал Точилин. – Только ты? И все?!
– Не приходил.
– Во, дела! И даже его бывшая и дочь?
– И даже бывшая дочь, –