– Вряд ли она о подобном Виллему говорила… – решил кюре, – хотя он и брат. Тайна исповеди, мне нельзя ничего раскрывать… – он поднялся:
– Пойдем, милый, помолимся. Епископ сможет добиться свидания, если мадам Элиза в тюрьме… – Виллем не хотел думать о подобном. Вечером он обошел спальни детей, тихо открывая дверь, осеняя их крестным знамением:
– Двадцать человек, все евреи… – горько думал Виллем, – документы надежные, но они дети. Шахтеры не проговорятся, никто не проговорится, но если Барбье арестовал Элизу, то он здесь все перевернет… – Виллем прислонился к косяку двери. Мальчишки кузины Эстер, как обычно, спали в одной кровати. Он смотрел на светлые кудри:
– Они всегда признаются, кто из них кто. Иначе их, конечно, не различить… – мальчики помогали в церкви, причетниками:
– Весь поселок знает, кто они такие. Они здесь жили, до войны… – Виллем зашел к племяннице. Маргарита сопела, уткнувшись носом в черную шерсть Гамена. На ночь девочка снимала шапку. Виллем, осторожно, коснулся большой ладонью наголо стриженой головы, в пятнах от зеленки:
– Я обещаю, у тебя вырастут самые красивые косы в Бельгии, малышка. Принцесса… – Виллем, невольно, улыбнулся:
– Жаль, что наш титул прервется… – он велел себе не вспоминать о серых, больших глазах мальчика. Он покурил, на крыльце, глядя на яркую, зимнюю луну, на отсвет прожекторов, в небе, на черные силуэты терриконов:
– Если бы я сейчас увидел Тони, – понял Виллем, – я бы ей сказал, что я ее люблю, и буду любить. Но у меня другой путь, он никогда не изменится. И я бы попросил рассказать мальчику, что он наследник титула, – он обвел глазами крыши поселка, – он потомок Арденнского Вепря, барон де ла Марк… – Виллем выбросил окурок:
– Может быть, мы зря беспокоимся. Элиза решила переночевать в Льеже. Наверное, с ним, с тем человеком. Он, скорее всего, тоже из Сопротивления. Завтра Элиза утром появится… – сестра не приехала ни до, ни после мессы.
Отец Андре пошел к врачу, а Виллем повел детей обратно в приют. Он улыбнулся девочкам:
– Вы поиграйте, милые. Мы все приготовим… – Виллем учил мальчишек варить обеды. Он замечал:
– Ничего зазорного в работе на кухне нет. Мужчина должен уметь себя обслуживать. Готовить, стирать, убирать… – они сварили суп, из старых овощей. Виллем выдал близнецам решето:
– Соберите яиц, милые. Сделаем омлет, с гренками… – Иосиф и Шмуэль остановились на заднем крыльце. Сестра прыгала, девочки хлопали в ладоши:
– Sonnez les matines! Sonnez les matine!
Ding, daing, dong. Ding, daing, dong…
Гамен, жмурясь на полуденном солнце, свернулся клубком у двери курятника. Шипперке, воспитанная собака, относился к птицам свысока, не гоняя их по двору. Гамен только клацал зубами, когда какая-то курица подходила ближе. Шипперке почесался. Иосиф, углом рта, сказал:
– Etsitantkwamnieterug?
Шмуэль хмыкнул:
– Danmamagroeien… – он махнул в сторону Маргариты:
– Mamankommaprelawar, –