– Не хотят, чтобы их видели в доме у еврея. Как Давид не понимает… – о передатчике муж ничего не знал. Элиза сама предложила Эстер заменить ее, когда узнала, что женщина передает информацию британцам.
– Тебя гестапо разыскивает… – просто сказала Элиза, – и ты еврейка. Не надо рисковать. Я вне подозрения, с его должностью… – Элиза мотнула просто причесанной головой в сторону особняка. Они стояли у перил канала Принсенграхт. Внизу мальчики и Маргарита кормили уток. Дочь, в аккуратном, матросском пальтишке, в шапочке с якорями, смеялась, хлопая в ладоши. Эстер затянулась сигаретой:
– Элиза, у тебя ребенок. Дети… – она смотрела на светлые локоны мальчиков:
– Элиза хорошая женщина, Иосиф и Шмуэль ее любят. Что было, то было… – напомнила себе Эстер, – нам надо о детях думать, обоим… – тонкая рука Элизы коснулась ее руки:
– У тебя тоже дети, Эстер… – услышала она тихий голос, – и ты в Польшу собираешься… – Эстер ничего не скрыла от Элизы:
– Это мой долг, – сказала доктор Горовиц, – я обязана бороться с нацизмом. Сейчас нельзя прятаться за детей. Таких малышей, как они… – Эстер кивнула на сыновей, – сажают в товарные вагоны, отправляют в неизвестность. Пока я жива, я буду делать все, что в моих силах, но ты, ты не рискуй… – Элиза молчала.
– Моя дочь родилась от еврея, – наконец, ответила женщина:
– Давид говорил, что подобные семьи тоже… – она сглотнула, – депортируют. Даже тех, у кого на руках свидетельства о крещении, за кого ручаются священники… – муж рассказал о коллеге, докторе ван Бредене, женатом на еврейке. Его жену отправили на восток, перед Пасхой. Профессор Кардозо пожал плечами:
– Не садиться же ему было в вагон. Он голландец, не подпадает под распоряжения. Он получит свидетельство о разводе. Адвокат сказал, что подобные случаи считаются безвестным отсутствием супруги… – закусив губу, Элиза собралась с силами:
– Я бы никогда не бросила тебя, Давид. Тебя, Маргариту… – муж хмыкнул:
– Ребенок, это другое дело. Однако у них не было детей. Никто меня не тронет, – недовольно заметил профессор Кардозо, – я работаю на благо рейха… – сегодня у мужа был библиотечный день, он оставался дома:
– Он уверен, что ему присудят премию, разрешат уехать… – вдохнув запах жареного мяса, Элиза чуть пошатнулась.
Убавив огонь, она взбила яйца, для омлета. В серебряном кофейнике мужа ждал крепкий кофе. Для детей Элиза варила какао, и делала овсяную кашу. Муж настаивал на свежей выпечке, каждый день. Он любил круассаны с миндалем. Элиза, с вечера замешивала тесто, и поднималась в шесть, чтобы к завтраку булочки оказались горячими. Поверх газеты лежало письмо от Виллема:
– Жаль, что ты не сможешь приехать на канонизацию, милая сестричка, но я понимаю, что с детьми подобное