– Работать готов, хоть по двенадцать часов. А в стукачи я не гожусь. Характер не тот.
– Вот видишь, дорогой мой Шмид-д-т? А ты сам уже все решил за всех.
– А я тебе, что – стукач? А Яша? Нас почему они не заставляли подписать?
– Может раньше проще это было. Проскочили как-то. Только я в этом не уверен. А может вы и сами не заметили от радости, как подписали что-нибудь? И числитесь уже у них в активе? Сейчас они работают очень четко!
– А что же теперь делать? Не отказываться же теперь, когда уже столько сделано! Уломали даже капитана Стрельчака.
– Ну и чего ты переживаешь? Пускай себе живет здесь в своем углу и портреты рисует по твоим заказам. Ты, небось, уже рекламу ему сделал? А должность ему какую-нибудь с его категорией «ЛФТ» придумаем. Главное, что от шахты он пока избавился. Пусть будет пока помощником у Завишиса и дворником еще. Или может по дворянскому званию не положено тебе быть дворником? – И вдруг развернулся всем телом ко мне. – А у тебя вообще, кроме конечно зольщика, специальность какая-нибудь в запасе есть?
Я почесал за ухом в нерешительности.
В лагере при таком вопросе ответ должен быть четким, уверенным. Там принято преподносить себя нагло на два звания выше тех знаний, что имеешь. А когда назначат на должность, потом мол разберемся! Но я никак этому не мог научиться. Да и не хотелось врать человеку, который внушал мне невольное уважение.
– Я медик недоделанный, после полутора курса института, да почти без практики. А еще бухгалтер с практикой почти в три года без теоретической подготовки и образования. Еще технолог по переработке плодов и овощей. И с теорией и практикой. Еще землекоп со стажем. Да и еще грузчик на известковом. Вот и все, если не считать еще военного низшего образования…
– О, да ты потенциальный полковник! Биография прямо скажем, как у революционера до семнадцатого года! Ну и чего же ты с такими специальностями да в пожарники пытаешься попасть? Свои таланты губить? Пожарники только спать мастера. Тебе нужно к Конскому проситься, пока хоть в санитары. Глядишь и до врача дослужишься к концу срока. Конский наш – учитель хороший.
– Да я же не в ветеринарном учился!
Захохотали оба и Шмидт и «грек».
– Чудо ты в перьях! – Николай Васильевич Конский – это же главный врач всей нашей санчасти! А вообще-то он хирург. Это – специалист такой, каких мало по всей Воркуте! Он и на воле почитался хирургом высочайшей категории – весь Киев его раньше знал! Нашему лагерю сильно повезло, что есть у нас такой специалист! К нему на операции очередь из вольняшек на месяц. И все по блату! Вот тебе бы с ним поработать! У него бы научился кое-чему! Я с ним поговорю!
Я не признался Греку тогда, что в медицинском институте учился именно в Киеве. Мне было почему-то неудобным признаваться,