Экспресс «Россия». Павел Примаченко

решил Василий. – Это Велосипеду надо сразу, спотыкаясь. Правда, шумит и суетится он не из вредности, а по должности. Иначе нельзя. Все дела наперекосяк пойдут. С него и план требуют, и культуру обслуживания, и дисциплину, и от своего «бутерброда» обязан отломить и наверх передать. В вагоне он – большой человек, а в конторе – пешка. Посудницу труднее найти, чем директора ресторана. Вот и попробуй и честь соблюсти, и капитал приобрести. Он и вертится, бригаду не щадит – государственный план выполняет. Леваком торгует – для себя и начальства калым добывает. Но во всем меру держит. В составе знают о леваке, но молчат, потому что у каждого свои грехи. Проводники безбилетных пассажиров берут или макароны выдают – постельное белье по второму, третьему разу. У официантов свои хитрости, у кухни свои.

      За окнами вагона летела мгла, рассекаемая огнями полустанков. В небе в легком мареве тысячами рыбьих глаз стояли звезды.

      – Успею затарить. Тише едешь – цел и невредим приедешь. Передохну и за дела возьмусь. – Клоков сдвинул стулья. Лежать на них можно только на боку, поджав ноги и упершись головой в прохладную, подрагивающую стену вагона. Но ему было удобно и уютно. А вот дома в широкой мягкой постели он, наоборот, долго не мог устроиться. Раздражали накрахмаленные простыни, мягкие подушки, а главное места полно. Засыпая, прислушивался, как сторожевой пес, не идет ли кто. – Где сейчас жена, мальчишки? С мая их не видел. Эх, жизнь! С директором расплачусь и уволюсь, пойду сторожем на стоянку. Выгод много. Во-первых, машина на виду. Во-вторых, при семье. В-третьих, заработаешь больше, если, конечно, не лениться. Сутки дежуришь – трое свободен. Садись за баранку и халтурь. Сколько можно? Сына в первый класс проводить не могу. Сашка, старший, тот уже в восьмой ходит. А Мишутке, младшенькому, только семь исполнилось. Хорошо хоть подарки успел им оставить. – Представил, как поведет Валентина сынишку 1 сентября в школу в новом костюмчике, с ярким рюкзачком за спиной. Вещь удобная, японская. Долго выбирал. Лямки широкие, плечи не трут, карманов и кармашков много, но главное – отражатели. Шагает пацан вечером по дороге. За сто верст они шоферам сигналят. А еще часы. Особенные. Двенадцать мелодий играют, целый оркестр. Вещь необходимая. Сейчас ведь время – деньги.

      Соберутся мальчишки-одноклассники, удивятся, начнут расспрашивать, рассматривая заморское чудо, а он с гордостью ответит. – Папа подарил. – От этих мыслей даже в горле запершило. – Ну, ничего, – успокаивал себя Василий, – считай, один день уже в пути, осталась самая малость – тринадцать. На восток – ночи короче, но кажутся длинными, будто в гору крутую поднимаешься, а из Владивостока возвращаешься, как на санках, вниз летишь. До океана бы дотерпеть, а обратно ноги сами побегут.

      Глава 10

      От воспоминаний отвлек громкий, икающий смех. Клоков привстал. Юлька, пережевывая печенье, безудержно хохотала, утирая передником слезинки. Николай, опустив голову и шурша пакетами, улыбался. Напротив, за столиком, расстегнув рубашку, развалился Кукла. На его