– Супчику тебе надо, ишь, бледненькая. Опять живот? Сухомятка дело недоброе. Враз печень испортишь, так мама говорит. Я хочу здоровую жену!
– Эк, хватил! Жену!
– На меньшее – не соглашусь! Если собираешься поматросить и бросить – иди мимо!
– Так девчонки говорят, – Аэлита рассмеялась. – Как хорошо мне с тобой! Последний раз так хорошо было с мамой.
– Договорились, буду верным мужем, мамой и лучшей подружкой. Согласна?
– Так бывает?
– Только у нас, больше ни у кого.
Аэлита взяла его руку и поцеловала, вогнав Семена в краску:
– Ну вот, – смог выговорить молодой человек, – больше так не делай.
– Почему?
– Стыдно как то…
– В том, что между влюбленными, не бывает стыдного. Привыкай, любимый! Что, идем?
Вошли в китайский ресторан. Народу было немного: заняли уютный столик в глубине зала.
– Вот мисо-суп. Пробовала?
– Нет. – Аэлита засмеялась.
– А что смеешься?
– Счастлива. Хорошо, давай мисо и по китайской курице. И как раз на последнюю электричку.
Семен вздохнул: как объяснить товарищу? С одной стороны – совестно, вроде предал, а с другой – девушка имеет право выбрать. Случись с самим такое, дал бы в морду! А дальше что? Девчонке сказал бы насчет легкомысленного поведения. «Не меняй коня на переправе, не меняй» – где он слышал эту фразу?
– Что ты шепчешь?
– Ничего, милая, стишки читаю. «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом, что ищет он в стране далекой, что кинул он в краю родном…»
– По дому соскучился? Бывает. А вот и ужин! М-м, вкусно.
Долго стояли, обнявшись возле калитки. Наконец, Аэлита сказала:
– Светает.
– Иди спать, милая, иди, глазки совсем усталые.
– А ты?
– Я посижу на лавочке, курну. Помечтаю, как любимая засыпает с думами обо мне.
– Правда?
– Правда.
– Не уйдешь до утра?
– Не уйду.
– Хорошо. Смотри, если уйдешь, проснусь и вообще никогда спать не буду.
– Обещаю.
– Вот и ладно. – Аэлита потянулась, – покойной ночи, родной.
Ушла. Вскоре свет в окне погас.
Семен долго сидел на скамейке, думая о случившемся, о любви так внезапно пришедшей к нему. Еще о том, что мог остаться дома, жениться на Наталке, детей нарожать. Аэлита вышла бы замуж за товарища. Нет, Аэлита не выйдет за Парфена, не та девушка. Ждала бы Семена всю жизнь.
Гавкнул Молчун. Семен тихонько свистнул и шепотом позвал:
– Молчун, Молчун, свои!
Пес заскулил и удалился в будку, где повозился и вскоре улегся спать. Дураки, дрыхнут, а ему нисколько не охота. Он зажмурился, представив, как Аэлита спит, кулачок под щечку, и видит во сне его, Сеню.
– Милая, родная. «Любимого к сердцу прижму и не отдам никому!» Это про него, не отдам никому. Единственная, необыкновенная! На целом свете!
Занимался