– По какому вопро…
– Ты прекрасно знаешь, тупая ты сука!
Кухарка опустила глаза в пол и боялась как-либо продолжать диалог. Лучше уж выслушать все, что он скажет, помахать головой в знак согласия и вернуться на первый этаж к своим, там немного спокойнее.
– Я похож на свинью?
– Простите, что?
– Ох, я видимо вместо слов начал еще и хрюкать. Или может быть ты еще и глухая? Не повезло твоим родителям родить сразу тупую и глухую. Что ты думаешь об этом?
– Простите, я не понимая, почему вы должны быть похожи на свинью.
– Если ты ничего не понимаешь, могу это легко объяснить. Кормишь ты дерьмом. Твоя еда похожа на отбросы. Да я таким даже свиней кормить не стану. Прости уж, слишком плохое сравнение видимо привел.
– Прошу прощения, я буду готовить гораздо лучше.
– Нет, не будешь. Ты бездарность. Тупая, глухая и бездарная. Не понимаю, почему я тебя еще давно не выкинул из своего штаба. Гнила бы себе на улице и всем бы было хорошо после твоей кончины.
По глазам кухарки потекли слезы, она еле сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос.
– Вот только не надо мне тут пол заливать своими слезами, делай это, где хочешь, но не в моем кабинете! Падаль ты этакая!
– Прошу вас, господин, такого больше не повторится!
– Закрой свой рот поганый и слушай меня! Я тебе даю выбор. Либо ты покончишь с собой сегодня же. До захода солнца. Либо… Я сам с тобой покончу, но это будет долго и мучительно. Если хочешь покинуть этот мир спокойно и без боли, то подумай хорошенько. А теперь проваливай, чтобы я тебя не видел до вечера.
Кухарка упала на колени и сложила руки в молитве. Открыв рот, из него не донеслось ни единого звука. Словно голосовые связки были парализованы.
– ПРОВАЛИВАЙ, СКАЗАЛ! И БОЛЬШЕ НЕ ПОЯВЛЯЙСЯ!
Бедная женщина спускалась по лестнице, а ее капли слез отбивали ритм на каждой ступеньке. Лицо побледнело, а в голове был дурдом. Понимание того, что делать ей больше ничего не осталось, не покидало ее голову. Конец будет один – смерть. Можно конечно было и бежать, но шанс того, что кто-нибудь из людей Огюстена ее найдет, был слишком велик, а шанс того, что ее может предать кто-нибудь из слуг и поймать еще на выходе, чтобы вырасти в глазах у Огюстена, мог также иметь место. Руки ее дрожали, как и все остальные части тела. Спускалась она очень медленно, рассчитывая каждый свой шаг.
Несколько слуг находились в гостиной. Кухарку они встретили жалостливым видом, словно провожали ее на расстрел, но всей сути разговора они еще не знали.
– Что сказал? – спросил один из молодых парней шепотом.
– Ничего хорошего, – ответила кухарка и двинулась мимо них, словно бесшумный призрак, пробирающийся по коридорам заброшенного замка.
Остановилась она около окна и пристально уставилась на небо. Оно было ясным, ни единого облака. В голову приходила тысяча мыслей.