Нависала над морем скала – не скала, а гора. Все думала упасть, века думала – и не упала. А упала бы – был бы каменный остров на море. Разбежалась Медуза, смахнула ладонью скалу – и как не было. Не долетела еще скала до гребня волны, как метнула ее титанида ударом ноги до Кронидовой тучи, под самые ноги Пал лады. И засмеялась Медуза, так засмеялась, что все море утопила в смехе, и узнало море, что и на него есть потоп; засмеялась в глаза дочери Зевса, не прикрыв лица золотым крылом.
Изумилось море, изумилось впервые до самого дна. И взмыл из морской глубины черногривым конем сам властитель вод – потрясатель земли Посейдон. Взмыл и увидел Медузу во всей ее девичьей красоте, а над нею в небе – дочь Зевса. Ударила гневно копьем во взлетевший камень Паллада. Расколола скалу пополам, и рухнула скала двумя обломками в морскую пучину.
Осмотрели друг друга соперницы, померились взорами: в глазах горгоны молнии блещут, в глазах Пал лады солнце сияет. Власть на власть, сила на силу – не уступят друг другу.
Потемнело светлое лицо богини от гнева и обиды, и вдруг лукаво усмехнулась Паллада, взглянув на черногривого коня, и вознеслась на Олимп.
Не бывать титаниде выше богини!
Как кинется Черногривый к Медузе!.. Топнул копытом по камню – выбил ключ из камня. И вдруг принял конь образ бога Олимпа и трезубец поднял над головой титаниды – покорствуй!
Взглянула Медуза на Посейдона – брызнули молнии из горгоновых глаз, ударили в трезубец бога, пробежали по нему и погасли. Что ему молнии глаз! Загремело в ответ с облаков Олимпа. Застыл трезубец в руке Посейдона. Переломит жаркий перун Кронида холодную молнию владыки морей. Не отдаст ему титаниды.
Вновь обернулся бог черногривым конем и в землю ушел.
И познала горе Медуза.
Живительный дождь падает на землю. В дожде скрыты силы Эроса. Не Уран ли, Небо, оплодотворяет Землю? Зреют в ней семена. Новые порождения, новые дети Земли выйдут из ее недр – исполины-гиганты. Нарушат покой олимпийцев. Будут громоздить горы на горы, порываясь на высоты Олимпа. Вырвут с корнями вековые дубы, обломают утесы, будут метать их в самое небо. Взовьются многоголовые змеи, как обтянутые кожей буйные реки, оплетут блестящие бедра и плечи богов, вопьются зубами в их бессмертное тело.
Снова зреет темный мятеж[13]. Снова стонет Гея-Земля и корит олимпийцев за неправду, и зависть, и смех при ее земном горе.
Шумят листья додонских дубов. Звенят на ветвях полые сосуды. Щебечут птицы на дубах. О чем шумят, и звенят, и щебечут? Волю Земли слушают. Новый разум богов невнятен им. В дрёмных грезах Земли чуют правду титанову. Сильна Земля.
Залегли в трущобах чудовища с бессмертными головами – титаны-оборотни. В болотах Лерны – Гидра многоголовая: откроет пасть, и текут чрез нее все воды Лерны. По Немее бродит лев, бескрылый дракон с тремя змеиными хвостами. Вепрь в железной щетине, титан-оборотень, на лесистом Эриманфе