Изнемог Геракл. Боль высверливала обожженные стопы. А бог сеет по пустыне лучи-глаза. В каждой песчинке – солнечный глаз. Жгуч он!
И вот снял Гелий с головы венец солнца и, опустив руку с венцом к земле, держит его над самым теменем Геракла. Будто плавится череп, сжигается мысль… Шары огненные перед глазами…
Не вынес герой. Сорвал с плеча лук, наложил на тетиву стрелу с кипящим от жара ядом лернейским и прицелился в бога-титана:
– Отступи от Геракла, Гелий! Поднимись на высоты неба, к своей проезжей дороге. Незнакома мне помощь богов, и не жду награды за труд и подвиг. Что же ты угнетаешь меня? Отступи от Геракла, Гелий, или спущу я в тебя с тетивы стрелу!
Изумился Гелий отваге героя. Смертный поднял руку на Солнце! Даже боги не дерзали на это.
Не хотел титан Солнца допустить Геракла к саду Гесперид. Знал: оборвет Истребитель яблоки Геи, надежду титанов, убьет стража яблони – дракона Ладона, повергнет в горе вечерних нимф-девоптиц.
Изумился Гелий каждым глазом-лучом. Не страшат его стрелы Геракла. Далеко им до Солнца, станут пеплом в пути. Пострашнее есть стрелы для глаз-лучей Солнца – золотые лучи-стрелы юного Аполлона.
Но почтил Гелий по правде титановой мужество героя Геракла. Взвились крылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул воздух.
Но лука грозящего не опустил полубог-герой.
– Стой! – воскликнул Геракл. – Не скачи так, сияющий бог! Еще надо Гераклу переплыть океан. Дай мне твою чашу-челн золотую, на которой ты плывешь от заката к Красным морям – на восход. По волнам океана нет пути челну смертного.
И ответил Гераклу из дали небес в изумлении перед смертным древний титан:
– У Тартессы, в Гиперборее.
У Тартессы, в граде, где спят Чудеса всего мира, пока им не придет срок родиться и выйти к смертным на землю, – там, в дальней Гиперборее, у берега океана, ждала Геракла чаша-челн золотая. И выплыл Геракл в океан, к пределам Атлантовым, к саду Гесперид.
Встревожили сестры-океаниды отца Океана:
– К саду Гесперид Геракл плывет. Взял у Солнца челн золотой. К Атланту держит он путь. Испытай его думы и силу, отец. Не расхитит ли титановы яблоки?
Пошли волны по реке-океану,
Закружили, закачали золотую чашу,
Перебрасывают ее, словно чурку, с боку на бок,
Наклоняют, чтобы вверх дном поставить.
А под каждой волной – океанида.
А под самым дном чаши – сам отец Океан.
Не показываются Гераклу:
Под водами подняли бурю.
Налегает герой на золотое весло:
Кружится на месте чаша,
Будто кто ее на пальце вертит.
Глубока чаша-челн золотая,
А вод́ы в ней все больше и больше.
Не придет на выручку Гераклу
Ни бог, ни титан, ни смертный.
Кружит чашу сам отец Океан
Меле пределами живой жизни и мертвой.
Вдруг