Иностранцы-безлошадники, не имеющие американского гражданства и закончившие отсидку в казематах цитадели свободы, отправлялись в иммиграционные тюрьмы.
Некоторые освобождались в связи с «окончанием срока», кто-то уходил на повторный суд и переселялся в городской СИЗО, часть «выпускников» переводилась в «half way house»[90] – общежития тюремного типа.
В этих тюрьмах-общагах зэки проводили только ночь – в дневное время они работали. Половинчатая свобода, но все равно лучше, чем круглые сутки в тюрьме.
По логике Федерального бюро по тюрьмам эта программа давала возможность «вернуться в свою общину» и постепенно привыкнуть к свободному образу жизни.
Тем не менее, по рассказам бывалых рецидивистов, найти работу, даже самую простую, было крайне тяжело – никто не хотел брать на службу бывшего зэка. Скрыть прошлое не получалось – тюремное ведомство требовало указывать в резюме тюремный срок.
Для пущей гадости Служба послетюремного надзора периодически звонила потенциальным работодателям и удостоверялась, что подопечный соискатель места действительно приходил на интервью, а не праздно шатался по городу. Шансов самостоятельно трудоустроиться было ничтожно мало – требовалась помощь друзей или знакомых.
Тем не менее все арестанты, включая меня, стремились попасть в эти богоугодные заведения. Для этого требовалось примерное поведение и отсутствие нарушений режима во время основного срока.
Славик Вассерман оным не отличался: пару раз его анализы на наркотики возвращались «положительными», и в результате он несколько раз и многомесячно гостевал в тюремном карцере.
К тому же он отказался выплачивать назначенный судом штраф – полтинник в месяц. Он гордо сказал «нет» и пошел в отрицаловку.
В надежде вставить мозги худощавому светловолосому пареньку его вызвали к ведущему на «педсовет», а после перекрыли кислород – отказали в ларьке и телефонной связи на полгода. Славик все равно гнул свою линию.
Тогда менты забрали у него несколько месяцев из условно-досрочных пятнадцати процентов. Он по-прежнему продолжал сопротивляться.
Во время последнего, решающего наступления тюремная администрация лишила непокорного заключенного шестимесячной полутюремной общаги. Поэтому неунывающий и непобежденный Славик мотал свой срок на полную катушку. Поскольку терять ему было нечего, он заранее решил, что свое последнее танго он исполнит «по-пацански».
…Как и положено на образцовых деревенских свадьбах, прощальный банкет заключенного Вассермана проходил «как у людей» – в два дня.
В первый день «гуляли» самые близкие, на второй день торжество приняло всенародный характер с последующим праздничным променадом между тюремным Брайтоном и столовкой.
За две недели до события Славик начал вести переговоры с Сашей Храповицким