Другие впечатления на ул. Ватутина связаны с обучением колке. Все комнаты имели плиты и отапливались дровами, которые хозяева приобретали, кто где мог. Привозили, как правило, долготьё. Потом его пилили на коротьё, кто как мог, но, в основном, двуручными поперечными пилами, что требовало немало физических сил. Колоть дрова я пытался и годом раньше. Но здесь сосед научил меня это делать правильно – топор ставить между сучков, как раскалывать сучки, какой топор на какие дрова и т. д. В те годы было очень много пацанов, отцы которых или воевали, или уже погибли на фронте. Взрослые мужики-соседи считали своим долгом обучать этих пацанчиков нехитрым домашним ремёслам, чтобы те оказывали посильную помощь семье. Пилить, колоть дрова, сучить дратву и подшивать валенки, чинить эл. утюг и эл. плитку, простейшие плотницкие работы в сарае – всему этому учился с восьми лет. С этого же времени у меня появился специальный ящик, куда я складывал инструмент и всякую всячину для использования в хозяйстве. Дома ругались и говорили, что несу всякую дрянь, но всё это когда-то находило применение. Домашние сравнивали меня с дядей Георгием, который тоже не мог пройти мимо брошенного гвоздя.
В этом доме у мамы появилась хорошая подруга – Фира Соломоновна. Работала она где-то машинисткой. Родом из Москвы, жена работника органов НКВД, который арестован и обвинён в каких-то грехах. После этого бесследно исчез. Сын их, Фима, закончил семь классов нашей школы и поступил в Ленинграде в техникум авиационного приборостроения. По специальности не работал, а ушёл в киношные дела. Кстати, в 1956 г. муж Фиры Соломоновны реабилитирован. Ей предложили вернуться в Москву и дали 2-комнатную квартиру, причём разрешили делать выбор. Видимо, муж был достаточно высоким чином в той иерархии. Вскоре мама привела к соседке и меня. У неё имелась очень большая фонотека пластинок и патефон (это в те годы акустический проигрыватель с ручным пружинным заводом). В основном, это были записи оперных арий Шаляпина и Карузо. Эти имена и музыка прозвучали для меня впервые, но особого впечатления не произвели. В стране в то время Шаляпин и Карузо не то чтобы были под запретом, но не были разрекламированы. Однако потом Фира Соломоновна поставила румбу и фокстрот. Вот эти ритмы, живые и экспрессивные, мне очень понравились. Такую музыку я услышал впервые, как оказалось, полюбил джаз на всю жизнь. Потом, уже позднее, приходя к соседке в гости, ставил, в основном, джазовые пластинки, которых у неё имелось десятка два.
В доме проживали несколько семей проходчиков и забойщиков на подземных работах. Нам как-то и в голову не приходило, насколько опасен тот труд. По соседству жила красивая семейная пара Гаврилюк. Он молодой, здоровый парень с мощной шевелюрой на голове. И вдруг соседи сказали, что произошёл несчастный случай. Во время бурения шпуров сосед попал то ли