Родители снимали флигель на ул. Чкалова у пожилого хозяина по фамилии Шмак. Он торговал на рынке гуляшом из конины с отварным картофелем – 10 руб. чашка. Где брал лошадей для гуляша, неизвестно. Во флигеле были сени и комната. В ней нашлось место всем: и родителям, и мне, и бабушке.
Шла война. В семье не особенно обращали внимание на разнообразие пищи. Особых разносолов в доме не было. Отец ездил в сельскую местность и что-то менял на продукты. Летом из с. Чернушка привёз сырокопчёного барана, мясо которого мне показалось очень вкусным. В то время многие горожане ездили в сельские районы и меняли вещи на продовольствие.
Когда осенью этого же года родину отца освободили от оккупации, он уехал в В. Дуброву – мама, бабушка и я, оставшиеся в Североуральске, стали испытывать голод. Мы не имели ни усадьбы, ни даже огорода с картофельными грядками, ни домашних вещей для продажи или обмена на продукты. Надо было платить за съём жилого флигеля, за дрова для его отопления. Деньги в то время почти ничего не стоили – имели чисто символическую цену. Всё продовольствие и промтовары распределялись по карточкам, выдаваемым ежемесячно по категориям населения. Нормы ежедневной выдачи хлеба по госцене следующие:
иждивенцы (в основном старики) – 250 грамм;
дети – 300 грамм;
служащие – 400 грамм;
рабочие неосновных профессий – 600-700 грамм;
рабочие основных профессий (проходчики, забойщики, кузнецы и т. д.) – 1000 грамм.
Всякие крупы, сахар, масло тоже выдавались по карточкам нерегулярно, по мере поступления в магазины. На нашу семью выходило всего 2-3 кг на месяц. На базаре буханка хлеба стоила 200 рублей, а ведро картофеля – 800 рублей. Для сравнения зарплата технички в те годы – 260 рублей, а служащих – 400-600 руб. Относительно нормально жили люди, имеющие свой дом, большой огород и домашнюю живность. Не особо бедствовали и рабочие разных категорий, т. к. имели высокую зарплату и могли покупать пищу на базаре. Сводили концы с концами и семьи, где активно занимались сбором грибов, ягод, орехов, охотой и рыбной ловлей. Часть заготовленного активно продавали. Моя семья не относилась ни к одной из трёх вышеназванных категорий, поэтому выживали только доступным путём. За хлебом чаще всего ходила бабушка. В магазинах взвешивали хлеб строго по суточным пайкам на талон каждого человека. Пока бабушка несла хлеб домой, съедала свою пайку, а потом начинала общипывать мою. Когда я приходил из школы и видел пайку, то часто плакал и ругался с бабушкой. Мне её тоже хватало на раз. Чтобы увеличить как-то объём пищи, с весны начинали варить суп из лебеды и крапивы, куда добавляли для цвета и улучшения вкуса по ложке молока, стакан которого покупали у соседей, держателей коров. Осенью, после уборки хозяевами картофеля с огородов, малоимущие