– Это смотря с чьей точки зрения, – назидательно произнесла императрица. – Вот, поинтересуйся у своего дружка Гришки Потемкина, так генерал-фельдмаршал скажет, что именно американская масса и есть воплощение зла, а допустим, персидская масса еще не полностью безнадежна.
– Сказать-то он скажет, – не стал спорить Де Рибас. – Да только соврет! Ведь попади он в опалу, государыня, как думаешь, куда лыжи навострит – в Америку али в Персию?
– Что же ты, Де Рибас, да дружки твои в Америку не подались, а в Россию с ее персидской деспотией двинули? – прищурилась императрица. – По-русски читать умеешь? Впрочем, не отвечай. Уверена, что уже выучился. Шустрый, однако, вы, французы, народ. Где вас только нет. Вот и при моем дворе завелись. Да ты меня не слушай, а читай. Вот. Это ближайшие стратегические планы Российской империи. Вслух читай.
– Присоединение Джунгарии, – начал и продолжил Де Рибас, – Кашгарии, Тибета, Афганистана, Персии с выходом к Индийскому океану в качестве конечной цели.
– Что скажешь?
– А что тут говорить? По-моему, просто замечательно.
– Замечательно, думаешь? А вот ответь, чем же так замечательно?
Взгляд императрицы затуманился, и с минуту она отсутствовала, пребывая во власти неких видений. Но вот опять взору ее предстал Де Рибас, и она продолжила беседу.
– Вот давеча был у меня дружок твой, Потемкин-князь. Говорили мы с ним об изящной словесности. Так он настаивает на том, что, мол, настоящий художник не властен над своим творением. Бог ему, видишь ли, диктует, а он лишь некий передаточный механизм.
– Это Вам Потемкин сказал?
– Не Бог же надиктовал. Но я не о Потемкине. Я о Боге таки. Может быть, Он и политику диктует? Я почему спрашиваю: ну, на кой мне Кашгария? Да я и знать ее не знаю и знать не хочу. Ан поди ж ты: «Присоединение Джунгарии, Кашгарии, Тибета…». Я ведь все-таки женщина, Де Рибас. Кто внушил мне эти странные мысли о Джунгарии, Де Рибас?
– Ваше Величество, позвольте мне промолчать, а то, похоже, Вы меня на дерзость провоцируете.
– Значит, дерзи, раз провоцирую, потому что не дерзить, когда тебя императрица на дерзость провоцирует, есть уже оскорбление. Вот и реши, что для тебя лучше, дерзость мне раз в кои веки сказать или оскорбить.
– Считайте, что уже надерзил, Ваше Императорское Величество. Откуда мысли о Джунгарии, говорите? Поменьше бы вы, Ваше Императорское Величество, в свое время с Вольтером переписывались, да побольше бы Библию читали, глядишь, и не задавали бы таких вопросов.
– Есть у нас, кому Библию за меня читать, – тотчас вспылила императрица. – О Русской Православной церкви слыхал небось?
– Этого