Тем не менее, потерпев серьезную неудачу, хан все же попытался сделать хорошую мину при плохой игре. Сразу после сражения Девлет-Гирей прислал в Вильно к Сигизмунду II гонца, «поведаючи о злом умысле великого князя Московского иж мает волю ити под замъки его королевское милости, гдеш он уседши на конь свой з войском своим шол противько ему отпор чинечи». Другой гонец «поведаючи, иж войско московъское пятьдесят тисечей побил и господару, его милости, одного вязня москвитина прислал, а была битва возле Тихое Сосны…» Одним словом, хан постарался предстать перед великим князем литовским и польским королем в образе спасителя Литвы от нашествия тьмочисленной московской рати в расчете на получение вполне конкретных политических и материальных (в виде поминок) выгод. Схожее по характеру послание было отправлено и в Стамбул, где хан расписал свою победу над русским «баном Иваном», побив и взяв в полон 60 тыс. гяуров104. Примечательно, что, несмотря на то, что Девлет-Гирей пытался представить исход похода 1555 г. как свою безусловную победу, тем не менее на него и его окружение действия русских войск произвели неизгладимое впечатление. Вряд ли случайным был тот факт, что в русско-татарских переговорах 1563–1566 гг. фигура И.В. Шереметева, или, как его называл Хурреми-челеби, «славного отважностью между неверными, выкреста из персидских армян по имени Шир-Мердув», по меткому замечанию отечественного историка А.И. Филюшкина, приобрела знаковый характер105. Иван, сообщая Девлет-Гирею о своей готовности урегулировать спорные вопросы путем переговоров, подчеркивал, что на тех, кто ссорил его с «братом», наложена опала, и среди них был и Шереметев, а значит, и дорога к переговорам теперь открыта.
И, завершая наш рассказ о «Польском походе», коснемся его оценки, которую дал В.П. Загоровский. В своем ставшем классическим исследовании по истории Центрального Черноземья в XVI в. он попытался выделить как положительные, так и отрицательные итоги этого раунда русско-крымского противостояния. С одной стороны, трудно не согласиться с высказанным им тезисом о том, что «…в 1555 г., послав свои войска к крымским границам, Россия реально вступила в борьбу с Крымским ханством за ничейное, пока еще никому не принадлежащее Поле…», а также и с тем, что «…события 1555 г. выявили трудности в организации русского военного похода через Поле против Крымского ханства…». Действительно, с момента начала жесткой конфронтации между Москвой и Крымом вскоре после смерти Ивана III и его союзника Менгли-Гирея I никогда еще русские столь крупными силами так далеко в Поле не заходили. И точно так же очевидно, что главная причина неудачи задуманного в Москве плана связана прежде всего с невозможностью в то время организовать четкое взаимодействие действующих на значительном расстоянии друг от друга войсковых группировок. Даже при хорошо налаженной разведывательной службе (примером которой могут служить действия русских