«Кто-то так вскричал, запрокинув голову, – это был я, Мадам… Замечу, однако, что родственных душ много, с кем можно общаться без слов. Как правило, это единомышленники, не обязательно, что они из прошлых жизней, может быть, из будущего. Я написал – в самолете вот такую дрянь, думая о тебе.
Когда тебя предают.
Ощущение – умираешь,
И воздух глотаешь-глотаешь,
Как во сне от змеи убегаешь…
А всего лишь – тебя предают.
…Я полмира перелетел, а ты не пришла, хотя устроители выставки клялись, что пригласили тебя. Конечно, я мог остаться, билеты дороги, но дочка была с нею, не застав тебя, я сразу вернулся к ним».
«Сегодня солнечный день, ясное небо, уже 17 апреля 1999 года – тринадцать лет нашего знакомства – сие немало в нашей быстротекущей… Где ты? В каких мирах витаешь? Хотя… я сам уже так далеко от всего, ото всех. Но я жду, помни. Целую, Тимей».
Коммуналка перестала быть таковой, Алиса оккупировала комнату соседа под мастерскую. Но сосед жил в доме престарелых, и присоединить вторую комнату на законных основаниях в ближайшее время не предвиделось, – по завещанию она отходила к его сыну. Каждый приемный день в департаменте жилья ее выпроваживали как разъяренную кошку после битвы с овчарками, Антошка помогал ей неистовыми воплями. В день, когда дали бумагу о предоставлении субсидии на покупку квартиры, у нее подкосились ноги, пришлось вызвать скорую, мужа, – гипертонический криз. После двух недель в больнице, она спокойно выбрала вариант вторички в своем районе, оставляя право на свое приватизированное поэтическое убежище. Противоречий не было, все пошло гладко и быстро.
«…Очень жду вестей от Вас, я ничуть не изменился, по крайней мере, для Вас. Ваш Тимей».
Затяжная юность кончилась. Подступила осень. Холодная неотапливаемая неделя в Москве, скудные заработки корректора, случайные. Странный конверт, с двух сторон оклеенный трехкопеечными марками, без обратного адреса, без единого конкретного слова о том, что происходит. Шутка? Забывчивость? Стихи…
Между прошлым и будущим
Заблудились века.
Между пошлым и будничным —
Разрыдалась тоска.
Вслед за радостным окликом
Тонкий посвист бича.
Звонким яростным обликом
Рубят взмахи меча.
Где же смолкнут прелюдии,
Где споткнется мечта?
Боже, – шепчешь, —
А люди ли?..
В суете
С суетой —
Суета…
Прочитав крик души, она всплакнула и окончательно расстроилась. Складывала стопы на столе: письма, конверты, наброски, акварели.