Тимей, благоволивший ее порывам, невозмутимо вел жигули. Жажда общения иссякала быстро. Понимания было в избытке, достаточно взгляда, чтобы ни о чем не спрашивать. Тревожить домашними неурядицами не хотелось. Проявления чувств рассыпались мелким бисером и пропали – не найти в пыльных углах, не вымести с рассохшегося паркета. Расхождения в творческих приемах давным-давно приняты как данность. У каждого своя стихия, своя вселенная. Негласное соглашение – не сводить осмысленные в сотворчестве отношения на банальный уровень любовников – было единственно верным решением. Одновременно настигающие образы не вызывали ревности или удивления в многолетнем флирте двух художников, избегавших лирических отступлений.
Вторая жена – антипод первой, повторила упреки и подозрения, угрозы. Слово в слово. Досадная глупость – состоять в браке, достаточно беречь, не осложняя отношений.
Сигарета, скрытно выкуренная в застывшем саду, породила вселенского человека. Каждая веточка, осевшая под тяжестью пушистого снега, была резко очерчена, филигранная работа природы, поражала воображение. Из болтовни на морозце вырастал, почти в человеческий рост этот сюжет. Издали картина смотрелась, словно античная статуя в карандаше, и своей простотой не сразу привлекала зрителя. Творение следовало изучать с лупой, ибо эволюция человечества изображалась крохотными людишками, занятыми своим трудом, охотой, войнами, любовью. Тимей прожил миллион нарисованных жизней за неполные четыре года. Он стал другим, он достиг манившей его вершины. Он уже не сомневался, что далее дорога стелется в небеса, отрицая необходимость простеньких работ на заказ. Алиса была отдыхом, усладой души…
Годы кропотливого труда, поиск исторической достоверности костюмов, причесок, орудий труда, погружение вглубь веков подарили миру шедевр – вселенского человека, никак не отмеченного на родине. Продали за валюту и грустнее вечера не припомнить. Печаль расставания с детищем осталась в душе, но об отъезде автора не было и речи.
А лампадка продолжала коптить, прогорали пыль и масло на фитиле, вызывая кашель. Давно не зажигалась, давно не молилась. Под иконами фотография родителей, работы Тимея. Лучистые сияющие глаза, счастливые лица, руки спокойно отдыхают на коленях, папа красавец. Здесь им полтинник,