Пятерик раздул газовый мешок, приподнялся над губчатой поверхностью гнездовья, свесил щупальца и, едва опираясь на них, исполнил пируэт.
– Я… несравненен!
Встроенный в скафандр переводчик счел нужным сопроводить эпитет, избранный Пятериком, раскатистым переливом звуков, что придало реплике излишнюю театральность.
– Ты воистину грозен, – согласился Генар-Хофен.
– Благодарю! – Пятерик опустился на место. Глазные стебельки замерли на уровне человеческого лица, затем приподнялись и изогнулись, оглядев человека с головы до ног. – Твой наряд… тоже выглядит необычно. Наверняка по людским меркам это стильно.
Положение глазных стебельков Хама указывало на то, что он чрезвычайно доволен своим заявлением и гордится своей дипломатичностью.
– Спасибо, Пятерик, – с поклоном ответил Генар-Хофен, на самом деле полагая свой наряд чрезмерным.
Разумеется, гелевый скафандр можно считать второй кожей, ведь его толщина мало где превышала сантиметр, а в среднем – и вполовину тоньше, что обеспечивало все удобства даже в более суровых условиях, чем на планете Хамов.
К сожалению, какой-то придурок разболтал, что Культура тестирует такие скафандры в магматической камере активного вулкана, а потоки лавы выносят их оттуда на поверхность. (Справедливости ради следует отметить, что лабораторные условия были жестче, хотя какой-то промышленник из чистого хвастовства однажды проделал и вулканическое испытание.) На отчаянных и любопытных Хамов эта информация произвела огромное впечатление. Идея запала им в мозги, и, хотя на Хамском обиталище до создания вулканов дело пока не дошло, Пятерик уже несколько раз упоминал об этой истории, странно поглядывая на Генар-Хофена – словно прикидывал в уме, какой естественный феномен или механизм может помочь в тестировании выдающихся защитных свойств скафандра.
У скафандра имелось нечто вроде узлового разума, способного без труда переводить все нюансы речи Генар-Хофена на язык Хамов и наоборот, а также эффективно ретранслировать любой акустический, химический или электромагнитный сигнал в доступную человеку форму.
К сожалению, такая техническая изощренность требовала огромной вычислительной мощности – и по меркам Культуры скафандр считался разумным существом. Генар-Хофен затребовал модель с минимально возможным уровнем интеллекта,