– Кто истеричка? Ты хочешь сказать, что я – истеричка? – истерит Веруня.
Я забираю свой пуховик, быстро натягиваю его, хватаю с пола пальто Веруни и ее саму, извиняюсь перед охранником и выталкиваю подругу на улицу. Морозный ветер приятно бьет по лицу. Мне даже хочется немного протрезветь, чтобы можно было еще выпить. Веруня пьяна, ее шатает.
– Надо вызвать такси, – бормочет она.
– Не беспокойтесь, сейчас все будет! – за нашими спинами раздается голос Вани.
Он, Антон и еще два хипстера стоят позади нас. Антон говорит:
– У нас есть колеса.
– Только этого еще не хватало, наркоманы сраные, – громко ругается Веруня, – Катюх, валим отсюда!
Парни смеются, и Антон объясняет:
– Да не те колеса, а машина!
– И кто из нас поведет? – интересуюсь я.
– Конечно, самый бухой! – радостно отвечает Ваня и указывает на Веруню.
Она поднимает над головой кулак и показывает всем средний палец. Я поддерживаю Веруню за локоть:
– Нет, ребят, мы на такси.
Им явно не хочется нас отпускать, но на часах уже почти час ночи. Мы прощаемся, и Ваня говорит мне на ухо:
– Есть ли шанс, что мы увидимся опять?
– Пятьдесят на пятьдесят, – отвечаю я, – или увидимся, или нет.
Я загружаю полусонное тело Веруни в желтый автомобиль, и не успеваю услышать ответ бородача.
Сперва мы едем до дома Веруни, и я сдаю ее на руки высокому неулыбчивому типу – это и есть мужчина «не твое дело». Он кивает мне головой и подхватывает свою барышню под мышки, – его движения точны, и действует он, судя по всему, по давно отработанной схеме. Я замечаю, что дверь их подъезда заранее открыта, чтобы мужчине было удобнее втащить Веруню домой. А на кухне, наверное, Веруню уже ждет стакан воды с антипохмельной таблеткой. Может быть, это и есть любовь?
Через десять минут я оказываюсь дома. В голове нет никаких мыслей, я стаскиваю с себя одежду и валюсь на диван. Через четыре часа прозвонит будильник.
Меня гипнотизирует помятая жестяная банка из-под пива. Она катается туда-сюда по полупустому вагону метро, и я не могу оторвать от нее глаз. Блестящая, но при этом уже никому не нужная. От нее разносится вонь дешевого пива, и дама в укороченной дубленке брезгливо косится на пол. Она прячет свою недовольную рожу в кашемировый шарф нежно-лилового оттенка. Впрочем, эта расцветка ей категорически не идет, так как подчеркивает припухшие мешки под глазами. Я с презрением смотрю на даму. А хули ты хотела? Это метро, а не личный лимузин, тетя!
Банка подкатывается к ее замшевым сапогам, и дама аккуратно приподнимает свои ножки-батончики от грязного вагонного пола. Банка откатывается обратно. Я пристально слежу за ее путешествием, словно это не пустая жестянка, а невероятные приключения Федора Конюхова. Сегодня только вторник, а я уже устала.
Перед репетицией ко мне подходит Маша, она зачем-то зацепила солнечные очки. Ее бледные