Снежинск – моя судьба. Борис Михайлович Емельянов

секторе, большую часть которого составляли высоко эрудированные специалисты, предъявлявшие повышенные требования не только к самим себе, но и своим оппонентам. Здесь было немало разносторонне одарённых людей, способных быстро понять истинную цену ранее незнакомому им человеку, тем более такому, который пришёл руководить ими – пусть даже только в общественно-политических вопросах. Да и возглавлял сектор видный учёный – доктор физико-математических наук Санин Игорь Васильевич, обладавший к тому же своеобразным характером: неизменная внешняя благожелательность не всегда была адекватна его реальному отношению к собеседнику. Это я понял отнюдь не сразу.

      Первый разговор с главным конструктором института, возглавлявшим КБ №1, Борисом Васильевичем Литвиновым, которого до этого я знал только по нечастым заводским контактам с ним, оказался обнадёживающим, что позволяло надеяться на его поддержку в будущем.

      Ознакомление с подразделениями КБ также вполне удовлетворило меня. Я почувствовал, что не только коммунисты, но и беспартийные с интересом восприняли «чужака», а некоторые стали заходить в партком просто поговорить на ту или иную тему, задать интересовавший их вопрос, высказать какие-либо замечания или предложения. Кроме того, мне удалось довольно основательно познакомиться с работой партийных комитетов КБ №2 и завода №1 – самого крупного коллектива института. Возглавляли их очень опытные и инициативные люди – Валерий Васильевич Клевцов и Евгений Александрович Дедов. Такое общение было весьма полезно, и я почувствовал себя ещё более уверенно.

      И всё-таки время от времени я задумывался о том, правильно ли поступил, перейдя на общественно-политическую работу. В основе сомнений была и другая причина. Я стал острее, чем прежде, осознавать, что в деятельности КПСС, возглавляемой быстро стареющим Политбюро, накопилось, мягко говоря, немало недостатков, а Леонид Ильич Брежнев как Генеральный секретарь ЦК, был явно не склонен к серьёзным изменениям в обществе. Многое было неладно и во внутриполитической жизни, и в экономике, а в реальность хрущёвской задумки построить к 1980 году почти готовый коммунизм мало кто верил – в том числе, вероятно, и на самом «верху». Недаром в 1967 году в речи, посвящённой 50-летию Октябрьской революции, Брежнев заявил, что в СССР построено развитое социалистическое общество. О скором коммунизме уже не говорили, но и этот вывод в народе не воспринимался. Раздвоенность в оценках действительности переживали и многие коммунисты, но вынуждены были вести себя «как положено»: как тогда шутили, «колебаться можно было только вместе с линией партии».

      Хотя меня и тревожили эти проблемы, приходилось ко всему этому приспосабливаться – тем более, в таком особом, режимном, городе. Но даже в этих условиях и у нас нашёлся человек, который не побоялся высказать своё мнение о некоторых негативных моментах в политической жизни страны. Это был