Крест на могиле игумении Леониды
Фото Ольги Щур
20 октября 1919 года Организационно-учетное отделение сообщило игумении о необходимости для принятия монастыря организовать приходскую общину в составе двухсот человек. Такая община была создана, и третьим в списке ее членов был священник Сергий Лебедев.
Дом Московского губернатора, с 1917 года здание Моссовета (МСР и КД) до перестройки
Фото Аркадия Кулева
10 сентября 1920 года был заключен договор представителей общины Новодевичьего монастыря (уже «бывшего») с Московским Советом рабочих и красноармейских депутатов о «принятии от московского совдепа в бесплатное и бессрочное пользование находящегося в Москве на Малой Царицынской улице дом 2 богослужебного здания (Новодевичий монастырь), состоящего из шести храмов»[47], при условии непроизнесения каких-либо политических проповедей и содержании монастыря в сохранности.
Но почти одновременно, 22 сентября того же года, срочным распоряжением Отдела юстиции МСР и КД (Московского Совета рабочих и крестьянских депутатов) имущество монастыря было передано в ведение Управления квартхозами Хамовнического района.
«Бессрочное пользование» церквами Новодевичьего монастыря православным приходом не состоялось. Монастырь был передан Главнауке, и сразу в части его помещений расположился Музей эпохи правления царевны Софьи и стрелецких бунтов, вскоре замененный Музеем раскрепощения женщины.
Началась активная переписка Главнауки с вышестоящими организациями, смысл которой заключался в том, чтобы как можно быстрее освободить захваченные у монастыря помещения от бывших обитательниц – под жилье научных работников музея. Изгнанные монахини устраивались работать в музей в качестве смотрительниц или уборщиц. Игумения Вера работала заведующей монастырским кладбищем. Часть сестер разъехались кто куда. Ликвидация монастыря продолжалась.
Игумения Вера (Победимская)
Проведение в действие Декрета об отделении Церкви от государства парализовало жизнь Церкви и лишило ее источников существования. Как повсюду, в Новодевичьем монастыре возможности совершения богослужения все более ограничивались, материальное положение монахинь и духовенства резко ухудшилось. Монастырь изначала был бесприходным, в нем «венчаний и крещений не совершалось вовсе». Средства на содержание священнослужителей поступали в основном от процента капитала причта (образовавшегося от взносов на поминание) и из кружечного дохода, составлявшего около четверти общей суммы. Жалованья из казны священники не получали. После революции монастырский капитал был национализирован и «доход поступал только лишь на похороны и панихиды <…>. С закрытием кладбищ[48] доход весьма