– Не полную, – поправила она себя, пробираясь меж стонущих, метущихся на палубе моряков к носу корабля, сейчас превратившемуся в подобие плотно сомкнутых мехов гармошки, – это только первая, не самая тяжелая битва… Точнее вторая (она усмехнулась, спрыгивая с покореженного металла на такой же израненный бетон) … Или третья.
Теперь ее взгляд, и все лицо, сейчас мало отличимое от смуглых и узкоглазых вокруг, стало чуть грустным, и одновременно ожесточенным – это Мышка вспомнила свой остров. Выражение лица тут же стало озабоченным, а потом Наталья легко и вполне правдоподобно состроила на нем причудливую смесь подобострастия, сострадания и искреннего желания помочь. Помочь человеку, адмиралу, жалкой кучкой скорчившемуся на бетоне. Адмирал валялся так далеко от флагмана, что едва не свалился в воду с противоположного края парадного пирса.
Крупина вместе с подскочившим тут же крепким морячком подхватили Ямато, принявшегося негромко стонать, как только изломанное тело оторвали от бетона, и потащили его к автомобилю защитного цвета с огромным красным крестом на боку. Следом подъезжали, тревожно завывая сиренами, десятки других. Наталья решила, что свою долю милосердия на этот день и час он уже проявила, и потому со спокойной совестью села в этот автомобиль, который не стал дожидаться других раненых. Лицо подполковника Крупиной, которую сейчас не узнали бы даже Лидка с Николаем, было бесстрастным; точнее на нем проглядывала плохо скрываемая мука, указывающая на то, что этот японский моряк мчится на военной скорой в госпиталь вполне по праву. В душе же Наталья сейчас невольно усмехнулась:
– И здесь все так же, как у нас – начальству персональный автомобиль и, скорее всего, отдельная палата с кучей врачей и миловидными медсестрами.
Она все-таки откинулась в борту скорой и закрыла глаза, прикидывая – в каком виде ей переждать тот бедлам, что творился сейчас на базе. Медсестры? Врача? Или…
В результате Мышка, проводив беспамятного Ямато, на которого у нее еще были свои планы, выбрала себе палату – подальше от адмиральской, действительно оказавшуюся шикарной. Тут было несколько комнат, с персональным медперсоналом и охраной у дверей.
– Это чтобы не сбежал, – усмехнулась Наталья, остановившись на мгновение перед койкой, вокруг которой уже мельтешили люди в белых халатах; точнее не белых, а светло-зеленых.
Крупина задержалась здесь, в палате, совсем ненадолго. Все, что ей нужно было узнать, она успела зафиксировать в памяти, а потом аккуратно просочилась за дверь, миновав крепкого охранника, безразлично окинувшего взглядом моряка, который чуть пошатываясь, вышел из больничного покоя. Очевидно, приказ он имел