Айдинов подозвал снайпера. Выбрав удобное место на выступе в стене, тот припал к прицелу, но амир остановил его:
– А ну, зовите сюда Доди!
Тот пулей подлетел к командиру.
– Хочешь попробовать? – спросил Айдинов.
– Я… Я не промажу! – лицо подростка запылало от возбуждения.
Мальчишке протянули обмотанную тряпьем винтовку с японской оптикой.
– Только не торопись, целься хорошо, – подбодрил Айдинов. – Всё равно не удерут. Дай подняться, потом стреляй. В голову… или в жопу. Между ног целься! Между ног! Сам жить не захочет. Найди упор, вон там, на окне.
Дота перебрался по кирпичному лому, пристроил винтовку на выступе, проверил затвор и стал целиться. Обе фигурки вновь отделились от снега и побежали, петляя по голому пространству в направлении возвышенности, за которой рассчитывали, по-видимому, укрыться; до холма оставалось метров двести.
Прогремел выстрел. Одна из фигурок взмахнула руками. Обе фигурки упали.
Айдинов приставил бинокль к глазам и несколько секунд всматривался.
– Один готов. Молодец! – похвалил начштаба. – Теперь второго… Вот сейчас, смотри – вскочит! Целься!
Раздался второй выстрел. Упала и вторая фигурка.
– Первого прямо в темечко. А другого… Точно – в жопу! Ай да Доди! Ай да молодчина!
Подыгрывая командиру, наблюдавшие передавали друг другу бинокль с таким видом, будто участвовали в азартной игре.
– Сбегаю проверю? – предложил снайпер, доверивший мальчугану свою винтовку.
Айдинов остановил взгляд на подростке. Трясясь, как в лихорадке, тот хотел что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. Начштаба ответил на вопрос отрицательным жестом и приказал оттягиваться к лесу: вертолеты могли появиться с минуты на минуту…
Первое, о чем подумал полковник Майборода при виде доставленного к нему худосочного местного паренька, который шнырял глазами по углам, как загнанный звереныш, это о безвыходности своего собственного положения. Сколько не перечитывал он накануне записи допросов, в голове у него по-прежнему что-то не укладывалось.
В представлениях военного человека с опытом, видавшего виды, которому довелось участвовать в реальных боевых действиях, противником может быть кто угодно – регулярная армия, повстанческая, наемная, в иных случаях даже своя, родная, – можно вообразить себе и такое. Разве не с этой реальностью воюющие стороны сталкивались в республике вот уже несколько лет? Но как воевать с дремучим лесом, с нечистой силой, с самой стихией? Объявлять ей войну было бы так же абсурдно, как попытаться бороться с ураганом или остановить землетрясение. Этнос – разве не является он этой