У баронессы от ужаса расширились глаза:
– Помилуй Бог, миледи! Откуда вам известно о брате моего мужа? Это семейная тайна, и несчастный Джозеф вот уже год обитает в одной из башен Фарнема.
Анна пожала плечами:
– По-моему, раньше барон не делал из этого тайны. Однако вы не ответили на мой вопрос. Если не страх перед Джозефом Шенли, то что, в конце концов, мешает вам оставить двор и вернуться в свои владения? Или вы опасаетесь снова стать яблоком раздора в Нортгемптоншире?
Дебора застенчиво улыбнулась:
– Нет. Просто мне очень не хочется покидать Лондон.
Анна догадалась:
– Ах да! Я едва не позабыла о нашем шталмейстере.
– Ваше высочество!
Щеки Деборы вспыхнули, но глаза ее сияли.
– Леди Анна, а не могли бы вы замолвить за меня словцо вашей сестре, герцогине Кларенс? Ведь тогда и я, и Кристофер служили бы одному дому, чаще виделись, и, быть может…
Дальше она не могла говорить и спрятала лицо в ладони. Видимо, ей стоило немалых усилий побороть застенчивость.
Анна вздохнула:
– Пожалуй, я так и сделаю. А теперь, – протянула она леди Деборе черепаховый гребень, – не причешешь ли ты меня?
Правду сказать, она хотела видеть Дебору подле себя, хотя это и могло обострить их отношения с обидчивой леди Бофор. Однако Анна в который уже раз убедилась, что ее дружба не в силах противостоять влечению молодой женщины к красавцу-шталмейстеру. От этого ей стало грустно. С уходом подруги в особняк Савой она останется при дворе без последнего близкого существа. Отец вот уже вторую неделю инспектирует гарнизоны, а может статься, что отправленное ею во Францию письмо возымеет действие и заставит приехать сюда Эдуарда Уэльского. Тогда ей и вовсе не с кем будет поговорить по душам.
Анна подняла глаза и увидела в зеркале позади себя баронессу. При их первой встрече в Фарнеме леди Шенли была крайне измождена от голода и жестокого обращения. Теперь же она просто расцвела. Ее формы обрели приятную округлость, кожа стала атласно-розовой. Нос хоть и был несколько длинноват, но правильной формы и тонок, каштановые брови мягко оттеняли глаза баронессы, кроткие и добрые, как у ангелов. Однако ее маленький яркий рот и твердый подбородок говорили о силе духа. У леди Шенли были светлые, почти белые волосы, но сейчас их полностью скрывал замысловатый головной убор из дорогих фламандских кружев, который плотно охватывал лицо, подчеркивая правильность его овала. Красивые руки баронессы, изящные и округлые одновременно, с ловкостью и грацией управлялись с волосами принцессы. Разделив их на две густые волны, Дебора уложила их полукружьями вокруг ушей Анны и покрыла сеткой, искусно сплетенной из серебряных нитей и жемчуга. Сверху прическу удерживал тонкий чеканный обруч, с него на середину лба свисала удивительной красоты каплевидная жемчужина.
– На вашем месте, принцесса, я нанесла бы еще серые тени на веки в тон платью. Это придает