Та, что когда-то была моей матерью, присела возле меня на корточки, ее мягкая улыбка озарила лицо с точно такими же, как у меня, черными глазами.
– Ты мертва, – зло выдала я. – Я чокнулась окончательно. Сошла с ума под воздействием сырой магии. Тебя не существует.
– Я всегда буду с тобой, милая. Хаос связывает всех нас.
– Только не меня. Я не хочу быть… монстром! Эти… эти уши! И глаза! Доказательство моей прогнившей сути.
– Только когда примешь свою тьму, ты сможешь озариться светом, – она спрятала лицо в ладонях, и я еще больше разрыдалась, когда вспомнила как мы так часто играли. – Ку-ку, – раскрыв ладони она смотрела на меня добрыми, совершенно обычными глазами. Тонкая, еще пока едва заметная паутинка морщинок, явно от смеха, растянулась вокруг ее глаз. – Прими себя, милая, посмотри на себя настоящую, позволь другим увидеть то, что вижу я.
– Что же ты видишь?
– Самую красивую девочку на свете. Свою дочь. – В ее руках появилось зеркало. Взглянув в него я сначала отшатнулась, но ровное полотно поплыло, пошло кругами и вот уже на мир смотрела я. Прежняя Келси Койт… или это новая я?
– Открой свое сердце, прими свою тьму, – голос матери сошел на едва слышный шепот, но продолжал отдаваться гулким эхом не только в стенах, но и во мне.
Простая фраза, полная небывалой силы, сбила дыхание. Как будто в воздухе вдруг соединились два противоположных полюса: отчаяние и спокойствие, ужас и смирение. В груди запекло, а голову сжало кольцом боли. Я закричала. Перекатившись, уперлась лбом в землю, надеясь остудить нестерпимую боль.
Горечь потерь и пепел страха, мрак бессилия и ярость несправедливости. Семья, которой у меня никогда на самом деле не было. Первая любовь, которой со мной не случилось. Варден на грани уничтожения.
Молоденькая наивная девчонка. Жертва. Бестия. Тварь Хаоса. Я.
В самой глубине моей души, уже зрело новое начало, первозданная тьма.
Бестии завизжали, мне даже показалось что ребята, Холден и Адам, упав на колени схватились за головы, в попытке закрыть уши ладонями. Вместе с бестиями орала я. Оплакивала и приветствовала одновременно. Глаза заволокло чем-то мутным. Потянувшись к лицу я размазала густую кровь и слезы. А выше… выше, у самой кромки волос, запекшись в крови, запутавшись в волосах, в рваных ранах от быстрого роста красовались рога.
– Ты сможешь стать собой лишь тогда, когда пожертвуешь самым дорогим. Весь мир захочет охотиться за тобой. Будь сильной, милая. Я с тобой.
Повернувшись к бестии, я тихо позвала:
– Иди ко мне, – Лоб все еще пульсировал от боли, руки дрожали, однако я крепче сжала кулаки.
Символы в моем сознании засветились ровным фиолетовым светом, уже без скачущих всполохов. Я всмотрелась в глаза чудовища и мысленно сделала то, чего сама от себя не ожидала: приняла его ярость. Не отрицала, не