И пыль стояла над всем этим. Я никогда не видел столько пыли! Мне было девять, пыль и усталость были главным моим впечатлением от этого праздника.
Я боюсь, что с тех пор мне стало казаться – пыль покрывает всех нас. Советская Власть вырастила нас, каждого из нас, солдатами. Мы всегда боролись с кем-нибудь – с буржуазией, детской бездомностью, голодом, реками, ветрами, урожаем… Везде висели лозунги «Все на борьбу с…». И мы действительно стали подобны солдатам. Что есть у солдата? Ничего кроме пыли и усталости. Пыль от наших «шагающих сапог» и усталость от нашей постоянной безнадежной борьбы. Вы легко можете узнать Русского по этому горестному нимбу. Один из моих лондонских родственников недавно вернулся из своей командировки в Россию. Я спросил его – что из этой командировки он запомнил особенно отчетливо. Он ответил мне сразу – пыль! Только пыль! Потом он помолчал немного и добавил, что ему показалось, будто эта пыль появилась в их самолете, как только тот пересек границу России. Он сказал это тихим голосом и оглянулся, словно желая проверить – не стоит ли за его спиной тень Киплинга.
Самый счастливый день моего детства
– Напишите, пожалуйста, рассказ о самом счастливом дне Вашего детства, – сказала наша учительница английского в Лондонском Хендонском колледже, и все мы очень обрадовались, получив такое легкое и приятное задание на каникулы.
Я не любитель откладывать дела в долгий ящик, поэтому уже на обратном пути из колледжа домой я стал вспоминать – какой бы мне выбрать день. Сам того не желая, я глубоко задумался о своем счастливом детстве, и немного разволновался, так что чуть было не попал под автомобиль.
Навстречу мне попадались англичане, японцы, негры, индусы и еще какие-то люди, и все они удивленно смотрели на меня, а двое или трое из них даже о чем-то меня спросили. Но я был какой-то отключившийся и не понял, о чем они спрашивали меня.
Только на мосту через Северное Кольцо это дошло до меня. Там с одной стороны садилось Солнце, а с другой стороны виднелись зеленые деревья, а внизу, естественно, бежали автомобили разных цветов, в общем-то ничего особенного там не было, но все равно на этом мосту я понял, о чем они спрашивали меня. Они спрашивали меня: «Могу ли я помочь Вам, сэр?»
И еще я понял, что я плачу.
Собственно говоря, с этого рассказа должна бы начинаться эта книга. Это первый рассказ, который я написал. Примитивная довольно вещь. И язык в этом рассказе, прямо скажем, не фонтан. Потом я написал еще пятьдесят два рассказа и захотел было его улучшить, добавить что-нибудь. Но из этого ничего не получилось, и я оставил его немного сырым, каким он был с самого начала…
Когда война закончилась, мне было девять, и я ходил в школу – во второй класс. Хотя эта школа называлась «начальной», там были пятнадцатилетние ребята