Да какой уж тут спать! Ушел Чека от батюшки, до утра бродил по деревне, как неприкаянный, а утром домой пришел к Анюте, мокрый весь, говорит, утопиться хотел, но она баба, конечно, не выгнала его, так с тех пор он долго не пил, порядочным сделался. А как отца Никодима встретит, все извинения просил, тот уж сам его избегать стал, неудобно ему, видишь ли, было, что перед ним Чека заискивает.
Да и забыл отец Никодим про этот случай, когда вспоминать-то ему? Народ так и шел со всей округи. Однажды он даже предсказал одной девушке судьбу ее, он про всех все видел, да не говорил, а здесь, видишь, сказать решил.
Ей лет 17 было, ага, только школу закончила, из Власеново, кажется, сирота, у тетки росла. Время пришло в город ехать, учиться, так вот она и пришла спросить – ехать ей, или не ехать? Потому что у тетки той окрамя ее тоже никого не было, а если хворать старая вздумает? Вроде как за ней ухаживать-то некому. Но тетка сама девку гнала – езжай в город, в люди выходи, нечего тут подле меня околачиваться.
Ну, отец Никодим, видать сжалился над ней, или увидал чего страшного: «В город поедешь ты, на учителя рисования хочешь поступать, знаю я, знаю». Ну, еще бы не знал, не такое угадывал. И дальше говорит: «Вот, поедешь ты, да не поступишь, и домой не вернешься, стыдно будет тетке показываться, пойдешь работать, да свяжешься с компанией плохой, пить начнешь, девственность потеряешь, а потом продавать себя начнешь – вынуждена будешь, денег-то не будет, с работы гнать начнут. Через год, правда, образумишься, снова пойдешь поступать, поступишь, но отказаться от прелестей греховных не сможешь, и погонят тебя с института, а ты к тому времени уж носить под грудью будешь, а кому нужна-то с детем да без образования? Тетка твоя к тому времени прикажет жить. Ты бы и вернулась в дом, но опять же – как в глаза соседям смотреть? Поведет тебя дорожка дальше по наклонной. Продолжать?» – И отец Никодим перекрестился.
А девочка-то уж вся в слезах, а до чего красивая она была, вот, прям, как по телевизору-то кажут актрис – нисколько не уступает. Ревет, сказать ничего не может, только головой кивает, продолжай, батюшка, продолжай.
«Ребенка родишь, мальчика, в детдом сдашь, а сама снова за старое. Мужчину встретишь, сначала хороший покажется, потом бить тебя начнет, склонять на всякие мерзости. Будешь с ним воровать ходить, людей привлекать красотой своей, заводить в темные места, а там уж… Страшная судьба тебя ждет, проволока колючая перед тобой замаячит, да Бог тебя остепенит, не даст за последнюю черту переступить. Покаешься, воцерквишься, а потом узнаешь, что есть мастерская большая по иконописи, батюшка тебе даст рекомендацию, благо талант свой к рисованию растерять не успеешь, и вот начнешь иконы красивые писать, одно загляденье. Вот что ждет-то тебя, милая». Закончил отец Никодим и опять перекрестился: «Взял грех на душу свою во спасение чужой».
«Что же делать мне теперь?» – А слезы так и текут как из колонки водяной. «Что делать? Ты спрашиваешь? Иди сразу в мастерскую иконы пиши, и каяться не