Ну, вот, братья и сестры, это я и посчитал вам важным сказать в этот День Преображения Господня. Вы – запомните мои слова, об этом прошу вас. И по ним пусть укрепляются ваши сердце и разум. И Господь, Преобразившийся во славе, по молитвам Пресвятой Девы Марии окажет Свою всесильную помощь в нашем духовном совершенствовании и очищении. Аминь».
Потом-то мы только поняли все, почему именно эти слова он сказал в ту свою последнюю проповедь. Ведь и правда, они нам тогда, неграмотным деревенским нехристям, нужны были как солнце по осени. Ох, Господи…
– Да ты, небось, заснул уже, друг? – Дед так увлекся своим рассказом, что даже про внука забыл. А у того уж, и правда, веки держаться перестали – моргал Илья, со сном боролся. – Пойдем, ляжем уж, бабушка тебе постелила давно.
– Нет, – не сдавался Илья, – я еще хочу. Расскажи, деда.
– А вот пойдем ляжем, и я тебе дорасскажу, – дед так схитрить решил, ага, нашел простачка!
– Обещаешь?
– Вот тебе крест!
Для Ильи приготовили постель как раз в той комнате, где фотография ангела стояла. Прямо почти под ней внука и положили. Мальчишка еще долго на нее глядел – бабка свечу по вечерам у икон зажигала, так вот пока свеча не погасла, тот все и глядел, смаргивая и сон, и свечные лучики.
А дед сдержал слово. Присев осторожно на край кровати, вспоминал.
– На празднике в Храме дело-то не кончилось, все давай дружно гулять в тот день, у нас вон напротив дома-то прям, помню, столы и выставили общие – а чего по избам-то разбегаться, решили все вместе отметить, одной семьей. Да только не упивались, как в прошлый-то раз, когда нас тут бесплатно угощали. Не на трезвую, конечно, сидели, но в меру. А нам и так весело было, хороводы бабки вспомнили – научили всех, да песни затянули, а потом и частушки в ход пошли. А уж игры-то какие были! Необычные игры! На ходу рождались! Не в карты же на праздник резаться! Так кто-то удумал огрызками яблочными с расстояния подсолнухи сбивать, что на нашем огороде росли, – они как раз тогда поднялись. Ну, не от большого ума кто-то предложил, чего уж! Да и я дурак, думал – не попадут, не собьют, Через пятнадцать минут все посбивали, силища-то у мужиков немереная, кое-как отговорил по другим огородам шастать.
Дааа, как это сейчас говорят, оторвались мы на славу! А на столе-то, говорю, водки-то шибко много не было, да и закуски-то все – яблоки те же да соленья с картошкой – тогда бедновасто жили-то, беднее теперешнего.
Отец Никодим, наш родненький, тоже с нами посидел, стопочку его уговорили за здоровье села поднять. Да все прощения у него просить стали, как по команде, все только и заладили – прости нас да прости. Он всех, конечно, простил, святой человек, и всех благословил по несколько раз – люди, как в былые времена к разливщик