Шустрый отрок подал князю жёлтый лоскут тонкой шерстяной материи.
– Я нашёл кобылку в лесу, стреноженной и привязанной к смородиновому кусту, – сказал князь Владимир. – Ноги кобылки оказались перепутанными этим вот лоскутом.
Твердята взял у него из рук лоскут, приложил к лицу. Ах, как сладко пах он лошадью, травами, дождём! Князь Владимир смотрел на купца, не скрывая усмешки.
– До невесты путь долгонек, а степь – вот она! – он взмахнул рукой. – Твоя Тат исчезла, но имущество сберегла!
– Пусть так. Всё хлеб, – тихо проговорил Твердята. – А ведь обещала стать вечной рабой…
Они простились на кромке леса и степи. Караван, поскрипывая осями, уходил к горизонту.
– Не держи на меня зла, – проговорил князь Владимир.
– Ты спас меня, – улыбнулся Твердята. – Какие могут быть обиды? Да и Миронег…
– И о Миронеге, – черниговский князь снял шелом, перекрестился, вздохнул. – Слабость. Пагубная ревность. И терпеть его не могу, и убить не в силах божью тварь бессмысленную! Хотя надо бы… А так он сам пропал, да и бог с ним. Но ты уж доставь его в Царьград. Пусть там обретается.
Под копытами их коней шумел-клонился степной ковыль. Ветер давно уж разогнал грозовые тучи, просушил травы. А потом снова шёл дождь, и снова влагу сушили ветры. Зажили раны на теле Твердяты.
– Миронег, конечно, заноза, но не так уж вреден, раз Господь до сей поры его не прибрал! – Твердята обнажил голову, склонился в последнем приветствии. Он уж повернул Колоса мордой к югу, когда князь Владимир снова заговорил:
– Чует моё сердце, встретишь ты Володаря Ростиславича…
– Ежели встречу – невелика беда, – засмеялся Твердята.
– Невелика? – Владимир Всеволодович устало прикрыл глаза. Каурый конь под ним стоял неподвижно, подобно изваянию.
– Ежели встретишь Володьку-греховодника, – продолжил князь, – то передай ему: пусть идёт в Киев, пусть сложит у Золотых ворот оружие своё и доспех. Пусть бьет челом отцу моему, князю всея Руси Всеволоду Ярославичу. Пусть повинится, и будет прощён. Так и передай.
– Передам! – захохотал Твердята, пуская Колоса вскачь. – Дело осталось за малым: в степи не разминуться!
Что за странные дела? Что за чудные наваждения? Зачем и в пути, и на недолгом ночном отдыхе всё думал он о Тат? Зачем, открывая глаза после недолгого, беспокойного сна, каждое утро он надеялся увидеть её шаль цвета сохлой травы? Зачем возил с собой в тороке кусок мягкой, искусно вытканной материи, которым она в последние минуты перед бегством спутала ноги Касатке?
Вьется среди полей стёжка-колея, дурно накатанная, поросшая травой дорога. Бежит она всё время полем, опасаясь проникать в перелески, избегая полумрака дубрав, желая всегда оставаться под открытым небом. Носятся по степи несметные табуны, поднимаются к небесам дымки кочевий. Смуглые, синеглазые пастухи верхом на невысоких, мохноногих коньках гоняют стада