Вторая казалась нежнее и мягче. Чувственное лицо, выразительные глаза. Она была одета в ярко-желтое сари, красиво оттенявшее гладкую смуглую кожу.
Это были Тара и Амрита, которую подруга попросила пойти с ней «для поддержки».
Англичанин показался Амрите неуклюжим и грубым. Второй юноша, индиец, выглядел несколько замкнутым и высокомерным. У него было лицо человека, который редко обращает внимание на то, что творится вокруг, и посвящает время умственным занятиям.
Похоже, он был из тех, кого не привлекает искусство девадаси. Внезапно Амрите стало стыдно оттого, что он может увидеть в ней женщину, способную отдаться любому мужчине. Встретив пристальный, изучающий и одновременно осуждающий взгляд молодого человека, Амрита впервые почувствовала себя не «женой бога», а обычной проституткой.
Тара подошла к англичанину, смело посмотрела ему в глаза и что-то сказала.
– Эта девушка пойдет с вами и исполнит ваши желания, – перевел Киран, негодуя оттого, что ему приходится выступать в роли посредника в таком щекотливом, он бы даже сказал, непристойном деле.
Тара повернулась и быстро пошла вперед. Озадаченный Джеральд последовал за ней.
– Ваша подруга за что-то наказана? – спросил Киран Амриту, когда они остались одни.
Девушка вздрогнула. Этот человек прекрасно понимал, что происходит!
Она решила сказать правду.
– Да. За то, что осмелилась поставить любовь к смертному мужчине выше любви к богу.
– Какие жестокие нравы, – заметил молодой человек.
– Таковы правила жизни в храме, – ответила Амрита. – Их нельзя нарушать.
– Правда, что девадаси не могут выйти замуж? – спросил он, и лицо девушки залила краска.
– Мы все «жены Шивы».
– Давно вы в храме?
– Десять лет.
– Как вы здесь оказались? – Его голос звучал требовательно и строго, как будто она была обязана отвечать.
– Мои родители – бедные люди. У них было семь дочерей и два сына. Когда один человек посоветовал посвятить меня богу, они так и сделали.
– Вам здесь нравится?
– Да. Я знаю, для чего живу, рядом находятся люди, которые меня понимают. Я люблю танцевать. Здесь со мной не может случиться ничего плохого.
– Иным словом, вы боитесь жизни за пределами храма, потому что ничего о ней не знаете.
Амрита позволила себе улыбнуться.
– Когда меня привезли в храм, мне было семь лет. Конечно, я все забыла.
– Вы правы, – задумчиво произнес Киран. – Там, в другой жизни, многие люди голодают, страну раздирают колониальные войны. А здесь нет недостатка ни в еде, ни в красивых нарядах, ни в украшениях, ни… в развлечениях.
Амрита почувствовала, что он осуждает ее, только не понимала за что.
– А вы, – спросила