– Я хочу есть, – сказала маркиза де Портвейн, выдавливая последние капли влаги из винной фляги.
– И пить, – поддержал Снорри.
Они понимающе переглянулись. Настроение было так себе. Оба понимали, что есть хочется, а нечего. Но вылезать из-под, уже ставшего таким родным, дуба не хотелось. Молчание затянулось.
– Надо добыть еды! – не выдержал граф.
– Да, конечно! – резво откликнулась маркиза. – Может быть, ты пойдешь и шлепнешь нам зайчика какого…
Голос ее затих сам собой, так как оба понимали, что запивать этого зайчика все равно нечем, а «надоить» вина где-нибудь поблизости не получится. Таким образом, романтические посиделки на природе как бы заканчиваются.
– Может быть перейдем в… э-э-э… куда-нибудь? В таверну, к примеру, или в замок мой поедем? Лошадь пол седмицы на лесной траве харчует! Овса бы ей. И пива. То есть, пива мне, а овса ей… вот…
Снорри и сам не верил в то, что говорил. Было что-то неестественное в том, чтобы вот так вот просто взять и уйти с поляны, покинуть это гостеприимное дерево.
– В монастыре еще вино есть и еда… и овес, – зашла со своей стороны маркиза.
– Ну, нет! В этот притон, в это гнездо разврата я ни ногой! – возмутился Снорри.
– Интересно, с каких это пор славный рыцарь разврата забоялся! – подняла брови леди де Портвейн. – Что уж такого есть на свете порочного, чего ты не пробовал и чего боишься? Просто интересно…
– Я… я все пробовал. И… я всего боюсь. Я вообще, знаешь ли… боюсь. Но больше всего страшусь развратных монахинь! Они это… как-то… пугают, – хмыкнул рыцарь.
– Так ведь я и есть «развратная монахиня»! Ты меня тоже боишься? – улыбнулась девушка.
– Ну, скажешь тоже! Ты ж моя «дама»! – захохотал граф Хрупский, забыв добавить «сердца».
Атмосфера разрядилась. Они смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляда. Снорри погружался в глаза подруги, как в эльфийские омуты, тонул в них. И, на самом дне этих омутов, он понял, что задыхается от любви.
– Я люблю тебя, – сказал он выныривая.
– А я тебя, – просто ответила маркиза.
– Не помешало бы сейчас твое вино, – кивнул Снорри, не отрывая взгляда от любимой.
– Я сейчас пойду и схожу в монастырь. Это не займет много времени, – согласилась Кристина, глядя ему в глаза прямо и не мигая.
И один подумал: «Вернется ли она?», а другая подумала: «Дождется?», но никто ничего не сказал. Кристина собрала сумку и ушла, а рыцарь остался под дубом, погруженный в свои мысли.
Он лежал в прелой листве и смотрел на небо, пытаясь в бездонной синеве отыскать правильное решение. Слишком много всего за такой короткий срок. Слишком сложный, слишком пугающий выбор предстояло