– Черт, – простонал меченый мужчина, отдергивая руки от замерзающей лапы с когтями.
Он был молод, черноволос, с широкими скулами и раскосыми азиатскими глазами.
– Можете не благодарить, – голос Угрима был холоден, как и его магия.
– Благодарить? – Хранительница обернулась, и от огня ее глаз отступили все. – Это лишенный разума, и мы взяли его живым, а ты…
– Он напал на ученика, его в любом случае ждала смерть, – не принял упрека наставник.
– Он оружие, – рявкнул черноволосый. – Родителям мальчика будет интересно, кто и по какой причине лишил нас шанса выйти на виновного.
Разгорающийся скандал нравился зрителям, которых с каждой минутой прибавлялось, ничуть не меньше, чем поимка голого человека. Дети постарше отважились подойти ближе, тихонько подавая какие-то знаки Алисе. Любопытство, жадное и неприкрытое, висело в воздухе. Лишь несколько лиц выражали сочувствие, а одно – страх. Карие глаза из-под русой челки испуганно смотрели на застывшего подо льдом пленника. Мальчишка, на вид немного старше раненого, очень уж старался не привлекать внимания, выглядывая из-за широкого ствола дальнего дерева. Как водится у нечисти, достиг он прямо противоположного эффекта: то одна, то другая голова, уловив эмоции, поворачивалась в его сторону. Правда, потом все взгляды все равно возвращались к нам, мало ли чего боится мелкий, да хотя бы того, что его застукают в неположенном месте. И я бы так решила, если бы парнишка не казался мне смутно знакомым. Тот же испуг был на его лице в первый мой визит в filii de terra. Первый встреченный мной тогда ребенок.
– Я убил убийцу, – стоял на своем Угрим.
– Его бы допросили, и кто знает?..
Я отвлеклась на минуту, а когда опять посмотрела на толстый ствол, наткнулась на полное ярости лицо. Тут уж обошлось без гаданий, пацан исчез, на его месте стоял мой сосед. Что здесь забыл Веник – вопрос любопытный, но не настолько актуальный, а уж причин злиться на меня наберется воз и маленькая тележка. Удивляло другое: столь открытое проявление чувств было несвойственно осторожному падальщику.
– Допросили? Лишенного разума? – В голосе Угрима прорезалась ирония. – Я сэкономил всем время, звери не разговаривают.
– Поэтому и убил, – помощник хранительницы встал напротив учителя, – чтобы отрубить все концы? Допросы бывают разные.
Разговор явно выходил за рамки словесной перепалки.
– Адаш, ты смеешь обвинять меня? – Угрим прищурился и шагнул к черноволосому. – Ты – ходячее несчастье[2], если уж кого и обвинят, то не меня.
Значит, все-таки злыдень, отметила я, невольно делая шаг назад и немного стыдясь этого.
– Вырви ему горло, Адаш! – азартно выкрикнула Пашка, и несколько человек в собирающейся толпе ее поддержали.
– Благодарю за поддержку! – сдержанно прокомментировал выпад бывшей подружки ледяной наставник. – На тебя, Прасковья, всегда можно было